Впрочем, время от времени беглецы жаловались друг другу и горячились в своем кругу, особенно к концу третьей недели. Однако подступиться к Рено с обсуждением даты их отъезда оказалось совершенно невозможно, да и особого желания настаивать ни у кого не было.Иногда хозяин отправлял с ними на охоту кого-нибудь из тех, кого Маделейн называла охранниками, — темнокожих молчаливых мужчин, хорошо умевших выслеживать зверя и отлично стрелявших из мушкетов. В такие дни Рено обычно приказывал оседлать лошадей и отправлялся на прогулку с Элиз, показывая ей свои владения. Они спускались к реке и ехали берегом, повторяя каждый его плавный поворот, любуясь залитыми солнцем заводями, скрытыми за деревьями и густыми лианами. Побывали они и на болоте, где работники заготавливали кипарисовые бревна, проехали по полям и проскакали по дороге, уходящей от дома, мимо мельницы, в темный, бесконечный лес.Рено с гордостью показывал ей коптильню, полную запасов мяса, амбары с зерном, пастбища, где паслись стада овец, и загоны, защищающие кур и гусей от лис и ласок. Он настоял, чтобы она осмотрела кладовую, заставленную бочками с маслом и заваленную орехами. В бочках поменьше хранился медвежий жир, в горшках были мед, варенья, соленья, заготовленные его кузиной и работавшими под ее руководством женщинами. Это хозяйство было экономически совершенно независимым от внешнего мира. Рено не без самодовольства сообщил, что они покупают только муку, оливковое масло, вино и сушеные экзотические фрукты, без которых вполне можно было обойтись.Элиз не скупилась на похвалы, так как все это действительно произвело на нее сильное впечатление. Она хорошо знала, сколько нужно сил и работников, чтобы обеспечить такое изобилие в этом забытом богом уголке. Человек здесь мог жить, почти не соприкасаясь с внешним миром, не обращая внимания на его заботы и страхи, жадность и предательство. Элиз всегда мечтала жить именно так. А вспоминая, что ее собственные владения обращены в пепел и перспектива восстановить их в ближайшем будущем маловероятна, она всем сердцем завидовала Рено Шевалье.Однажды вечером они ехали по тропе к дому, щурясь под косыми лучами заходящего солнца. Перед этим Рено показал Элиз ткацкую, где стоял огромный станок, и попытался растолковать ей, как много шерсти они получили в этом году. Он сообщил, сколько мешков его кузина начесала и спряла весной и сколько ярдов материи наткали на одежду для рабов.Выказав приличествующее одобрение, Элиз вздохнула:— По-моему, я не очень нравлюсь Маделейн…— Почему ты так думаешь?— Она смотрит на меня так, словно я — один из тех тараканов, за которыми она так самозабвенно гоняется.Рено усмехнулся:— Она их действительно ненавидит. Надо будет привезти ей котенка — это поможет бороться с ними.— Привези, и она будет еще больше обожать тебя.— Ты преувеличиваешь.Заметив, что он перестал улыбаться, Элиз пожалела, что заговорила об этом, и поспешно добавила:— Впрочем, меня это не касается.— Маделейн приехала со мной из Франции, из Комбурга. Может, у нее и есть право беспокоиться о моем благополучии.— Ты совсе не обязан ничего объяснять…— Разумеется, но мне не хотелось бы, чтобы ты заблуждалась. Она мне как сестра, дорогая старшая сестра.— Но это действительно не мое дело!Рено проигнорировал ее возражения.— Она жила в нашем замке в качестве бедной родственницы, выполняя все капризы жены моего отца. Несколькими годами раньше произошел какой-то скандал, о котором она никогда не говорила, но он лишил ее каких бы то ни было прав. Маделейн была очень добра ко мне и следила, чтобы со мной обращались как с сыном графа, а не невежественным дикарем, каким, без сомнения, я тогда во многих отношениях и был. Она любила слушать мои рассказы о Луизиане, иногда говорила, что, должно быть, интересно начать новую жизнь в новой стране. Когда я решил покинуть Комбург, я предложил ей уехать со мной. Она согласилась. Я не хотел, чтобы она стала моей экономкой, но именно эту должность она сама себе выбрала, и я не могу отнять это у нее.— Можешь сказать ей, что я на эту должность не претендую.— Сомневаюсь, что тебе представится такая возможность, — жестко заметил он.Элиз в недоумении посмотрела на него:— Последнее время ты слишком раздражителен. Я не хотела тебя обидеть.— Нет? Если бы я мог быть в этом уверен, мне было бы намного легче.— Что ты имеешь в виду?— Тебе иногда нравится… Нет, ничего. — Рено резко отвернулся и подобрал поводья, будто собрался ускакать от нее.Она протянула руку и схватила его за рукав.— Ты думаешь, я просто придираюсь, чтобы… испытать твой характер?— И мои добрые намерения.— Но это нелепо!— Да? Будешь утверждать, что никогда так не поступала?Ее лицо залил румянец, но взгляд остался спокойным.— В последнее время — нет.— Как бы мне хотелось думать, что ты так невинна и бесхитростна, — после продолжительной паузы произнес он.Элиз отдернула руку. Неожиданно она ясно поняла, что он говорил о том утре, когда, проснувшись, обнаружил ее спящей в его объятиях. Он вздрогнул, она проснулась и, собрав все свое достоинство, высвободилась.— А ты сам разве невинен и бесхитростен? — спросила она с напряжением в голосе.— О, я не делаю тайны из моего наступления на твою оборону. Но если мне не надо держать свою, я хотел бы об этом знать.В его последних словах послышался сарказм, и именно это подсказало ей ответ.— А что? Боишься, придется сдаться? — усмехнулась Элиз.— В случае, если силы с противником равные, лучший способ снять осаду — это атаковать.Дернув поводья, Рено ускакал. В некотором смятении Элиз проводила его взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112