Эндрю рассеянно похлопал ее по плечу и повернулся к Эдвардсу.
— Придется ехать назад в Парраматту — возможно, им там еще неизвестно. Хотя, проблема в том, что стук кареты на дороге предупредит ссыльных раньше, чем мы туда доберемся. Но если мы бросим экипаж и побежим в поля, мы не доберемся до Парраматты раньше утра, а это будет бесполезно — мы не можем откладывать так надолго.
Говоря все это, Эндрю заталкивал Нелл в карету, поближе к Саре. Она рухнула на сиденье, откинувшись на спинку и плотно кутаясь в плащ. Эндрю высоко поднял фонарь, пока она устраивалась. Нелл притихла и помягчела, но ее черные глаза все еще глядели с вызовом — ее закаленная, лишенная сентиментальности натура реалистически воспринимала опасность: хоть она и сбежала от бунтовщиков, но не пала духом.
Эндрю укрыл ей ноги пледом, но последний взгляд, перед тем как он закрыл дверцу, был обращен к Саре. Фонарь мягко освещал ее лицо и волосы; она слабо улыбнулась ему — это был маленький, лишь ему предназначенный знак ее доверия. Потом он шагнул назад и закрыл дверцу. Обе женщины снова погрузились во мрак. Они слышали, как он взобрался к Эдвардсу на козлы.
Экипаж медленно катился по дороге, потом поехал быстрее. Вскоре Сару и Нелл стало покачивать от его неровного хода. Они были замкнуты в этом темном пространстве, не в состоянии различить лица друг друга. Сара смотрела в сторону своей спутницы, интересуясь, по-прежнему ли та боится. Сара сознавала, что здесь, в карете, нет ничего, что могло бы уменьшить страх или обуздать воображение. Нелл Финниган смелая, в этом ей не откажешь. Но может ли даже Нелл сидеть здесь долго и не бояться? Парраматта впереди, но с обеих сторон безмолвные поля и дома батраков, хижины ссыльных, которые запросто могут быть местами сборищ, запланированных заговорщиками. Через несколько часов вся прилегающая местность будет охвачена известием о восстании: ружья, пики, топоры — все будет пущено в ход, дома будут разорены, лошади похищены у хозяев. Крик «Свобода!» снова подхлестнет бунтарей, когда ночь сменится утром и когда обнаружится, что сердца их оробели, а желудки опустели. Это люди отчаявшиеся, в случае неудачи их ждет только порка у позорного столба или виселица. Большинство из них привезло этот бунтарский дух из Ирландии, взращивало его и лелеяло, сеяло его среди товарищей, и сегодня они пожинают плоды своих усилий.
Сара похолодела от мысли, сколько еще народу может присоединиться к недовольным. А что, если батраки, которым так мало платят, присоединятся к бунтарям, поверив обещаниям получить землю и скот? Надежда на окончательную победу слаба, но разве не такая же слабая надежда питала их братьев, когда они штурмовали Дублинский замок? Дисциплина среди военных не очень крепка, и бунтовщикам это известно. Опасность в том, как быстро распространятся вести и сколько их поклялось за последние месяцы взяться за оружие, когда придет время.
Деревья вдоль дороги таили для них серьезную опасность. Иногда они замечали огонек в доме и задавались вопросом, почему он горит в такой поздний час. Не было никакой возможности узнать, летит ли новость о бунте впереди них или все еще тащится позади. Им никто не встретился, ничего не было слышно.
В темноте Нелл пошевелилась, плотнее кутаясь в плащ.
— Ну, — сказала она четким и сильным голосом, — не знаю, как вы, миссис Маклей, но о себе скажу — я до смерти боюсь!
В приступе благодарности Сара взглянула на расплывчатое белое пятно напротив. Если Нелл Финниган боится, тогда никому не надо стыдиться страха. Она порывисто наклонилась вперед, взяла большую загрубевшую руку спутницы в свою и крепко сжала ее.
— Я тоже боюсь, — сказала она.
Признавшись в этом, она почувствовала облегчение, но как-то сразу стало нечего больше сказать: их страх, когда они признались в нем, стал, казалось, просто менее ужасен.
Когда они снова откинулись на спинки, экипаж начал довольно крутой спуск: Сара наклонилась вперед и выглянула в окно. Она узнала это место, где дорога спускалась к броду через мелкую речушку, которая большую часть времени была почти высохшей, но сейчас за стуком колес она услышала, как вода струится по камешкам. Экипаж выпрямился, когда они проехали поток и снова наклонился, когда стал взбираться на противоположный берег. Вот они достигли верхней точки, и вдруг послышался крик:
— Стой! Эй, там, стоять!
В следующие несколько мгновений началась невообразимая суета: дикие вопли, крики людей, и надо всем этим Сара слышала ругательства Эдвардса и удары хлыста, которым он погонял лошадей. Экипаж вдруг сильно качнуло, Сару отбросило на сиденье, а Нелл, не в состоянии усидеть на месте, оказалась на коленях. Экипаж еще продолжал двигаться, но Сара поняла по тому, как он замедлил ход, что нападавшие ухватили лошадей за удила. Наконец они резко остановились. Дверца мгновенно распахнулась: человек, небритый, сильно пахнущий потом, всунул голову внутрь. Он осветил фонарем двух женщин.
— Всем выйти! — рявкнул он, ткнув большим пальцем себе за спину. — Путешествие окончено, леди дорогие.
Рассвирепев, забыв об осторожности, Сара толкнула его в плечо.
— Убирайся отсюда! Кто ты такой?
Вместо ответа, он схватил ее за руку и дернул. Он весил вдвое больше, и ее внезапно рвануло вперед, так что она чуть не выпала из кареты на дорогу. С Нелл обошлись подобным же образом, и ее ругательства прибавились ко всеобщей сумятице.
— Уберите от меня свои вонючие лапы, грязные отродья! — Нелл стояла, широко расставив ноги, уперев руки в бока, с вызывающим видом. — Ничего себе банда, скажу я вам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163