Он провел руками по ее груди над краем кружевной сорочки, лаская кожу и заставляя ее вздохнуть. Склонив голову, он прижался губами к ее плечу. Она вдыхала аромат его волос, гладила их, и они щекотали ее между пальцами.
Он принялся дергать застежки корсета, и она ощутила в его прикосновении нервную дрожь нетерпения. Ее груди открылись, верхняя часть корсета вытолкнула их как подношение, как подарок. Его сильные руки властно обхватили ее.
– Моя радость, – пробормотал он. – Энни, любовь моя.
Она закрыла глаза, отдаваясь восхитительному чувству, ощущая буйную радость, но и безопасность тоже, потому что он обращался с ней как с драгоценностью. И она падала, падала, нащупывая спиной покрывало, и волосы Кристи мягко, нежно щекотали ее груди. Она почувствовала, как его губы поцеловали ее чувствительный сосок, и выгнулась, выдохнув его имя.
– Будь моей женой, – прошептал он, проходя поцелуями вверх и вниз по ложбинке между ее грудями. – Выходи за меня, любимая.
– Я не могу. Не проси меня, – прошептала она, плотно зажмурив глаза.
– Энни…
– Не проси меня. Пожалуйста, Кристи. Давай будем любовниками.
Он очень нежно скользнул руками к ее лопаткам и потянул вверх, так, что они теперь опять оба сидели. Его глаза были опущены и закрыты длинными ресницами. Его поцелуй на этот раз был другим, по-прежнему ласковым и любящим, но… печальным.
– Я больше не стану тебя просить, – сказал он тихо и провел пальцами по ее горячей щеке. – По крайней мере, я постараюсь. – Его вымученная улыбка больно кольнула ее. Он прошептал: – Я надеялся, что ты сможешь меня полюбить.
Потом он встал.
Она моргала, не в силах собраться.
– Ты… – Ее сердце екнуло, стало биться неровно, в ней нарастала паника. – О, нет? – вскричала она. – Кристи, пожалуйста. Не… о, не говори, что мы опять не сможем видеться наедине.
Он повернулся к ней. Его волосы растрепались, со щек еще не сошли два розовых пятна.
– Хотел бы я это сказать, но не могу. Теперь мне лучше проводить тебя домой, Энни.
Она поднялась с кровати, натягивая расстегнутую одежду, чтобы прикрыть грудь.
– Почему ты меня так ласкаешь? Что ты… Ты что, хочешь меня соблазнить? Но тогда… как ты мог остановиться? Это нехорошо, Кристи! – Она чувствовала, что сейчас заплачет. – Это непорядочно: начать и потом просто бросить, оставить меня с моими чувствами…
– Я виноват, извини. Этого больше не случится.
– О, прекрасно! – Она попыталась засмеяться. – Теперь мне гораздо лучше.
Он отвернулся.
– Ну хорошо, когда мы можем снова увидеться? Когда? Ты сказал, что мы можем. Когда мы можем встретиться? Скажи прямо сейчас – когда?
Он не отвечал.
– Завтра, – настаивала она. Она была на грани срыва и искала прибежища в договорах, встречах, деталях.
– Нет, завтра я должен ехать в Мэрсхед.
– Рано утром?
– После обеда.
– Тогда давай встретимся утром. Я приду к тебе или куда угодно. Или можешь ты придти ко мне на завтрак. Никто ничего не подумает.
– Я не могу.
Паника охватила ее с еще большей силой.
– Почему?
Он не ответил.
– Почему?
Он только покачал головой.
– Почему, Кристи? Не поступай так со мной. Ты мог бы прийти, если бы хотел!
– Нет, честно, я не могу.
Она развела руками.
– Но почему?
Ей показалось, что он смущен.
– Ты будешь надо мною Смеяться, если я расскажу.
Энни отрицательно покачала головой.
– Ну, хорошо. Я говорил тебе, что завтра в Тэвистоке будут оперировать миссис Уйди. Утром. Мисс Уйди – ну ты знаешь, какая она; она вне себя от тревоги. Я дал ей обещание. – Он глубоко вздохнул, и посмотрел вверх, на потолок. – Я сказал ей, что возьму на себя все ее тревоги. Завтра утром. Я сказал ей, что она может не думать ни о чем, успокоиться и по-настоящему успокоить свою мать.
Так что теперь я должен… – Он смущенно рассмеялся. – Я должен думать и молиться о миссис Уйди. Завтра утром, где-то в течение трех часов.
Энни повернулась, прижав руки ко рту. Она отошла к противоположной стороне кровати, села и бессильно опрокинулась на спину. Она уже хотела всхлипнуть, но смех победил и вырвался первым. Слезы текли у нее по вискам и затекали в уши, ей удалось выдавить из себя:
– Я выйду за тебя замуж! Ты победил, Кристи, я сдаюсь. Я этого не выдержу.
Вспышка отчаяния и веселья прошла; чувствуя, что успокаивается, Энни перевернулась, оперлась на локти.
– Я выйду за тебя, – повторила она на всякий случай.
Она не видела его лица, он отошел к двери и был в тени.
– Я знаю, тебе нравится смеяться надо мной, – сказал он печально. – Но сейчас я не хотел бы это слышать.
– Кристи!
Он повернулся спиной – он уходил. Она соскочила с кровати и обежала ее.
– Подожди!
Он неуклюже остановился, такой высокий и прямой – такой милый! Ей пришлось взять его за руку и повернуть лицом к себе.
– Я не смеюсь над тобой. – Она говорила со всей серьезностью. – Я извиняюсь за все те случаи, когда я подшучивала. Я люблю тебя. Я не могла признаться в этом раньше, потому что… ладно, уже все равно. Кристи, я люблю тебя всем сердцем! Я хочу жить с тобой в этом чудесном доме. – Она подняла обе руки, чтобы коснуться его лица. – Я хочу, чтобы у нас были дети. Наши дети.
– Энни…
– Я буду самой плохой женой священника, какую только можно вообразить, но это уж теперь твоя забота. – Она встала на цыпочки и поцеловала его. – Я всегда, всегда буду тебя любить, и, клянусь, никогда не перестану стараться сделать тебя счастливым.
Кристи уставился в ее правдивые зеленые глаза; они еще блестели от слез, а щеки еще были влажными. Он хотел верить ей, но то, что она сейчас сказала, было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она издала звук нетерпения и обхватила его за талию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111