Миллисент повернулась к Охинуа.– Я уверена, что ваши знания не ограничиваются основами медицины. Может быть, вы посоветуете мне что-нибудь еще?– Не торопитесь. Это будет непросто. Мы поговорим об остальном позже.Миллисент неохотно встала. У нее было множество вопросов, но она понимала, что для графа ничего нельзя сделать, пока он не получит полной власти над своим разумом.– Благодарю вас.Окинув взглядом комнату, Миллисент направилась к двери. В холле она увидела двух африканских женщин, дожидающихся у двери.Одна держала в руках чашу и кувшин с водой, другая – льняное полотно. Бывшие рабы из Мелбери-Холла относились к Охинуа с почтением. Они обращались с ней как с королевой или жрицей. Миллисент понимала почему. Она тоже ощущала удивительную силу, исходившую от старой женщины. Глава 8 Из-за отсутствия управляющего все дела по ведению хозяйства в Мелбери-Холле легли на плечи Миллисент. У нее почти не оставалось свободного времени. Джоуна был прекрасным помощником, но приближался сезон посева, а в это время у всех множество забот, и отсутствие лишних рук чувствовалось вдвойне. Миллисент понимала, что нужно скорее найти опытного управляющего. Сэр Оливер Берч уже связался с несколькими подходящими людьми, но от Лондона до пахотных земель Хартфордшира слишком далеко.Сидя в небольшом кабинете, специально отведенном для дел, связанных с ведением хозяйства в поместье, Миллисент заканчивала письмо к преподобному Тримблу в Небуорт-Виллидже. Священник знал почти все о происходящем в окрестностях Мелбери-Холла, и Миллисент надеялась получить от него помощь или дельный совет. В комнату вошла Вайолет.– Вам помочь приготовиться ко сну, миледи?Я так разволновалась, что вряд ли смогу уснуть. – Миллисент запечатала письмо. – А почему бы тебе не лечь спать? У тебя усталый вид, Вайолет. Наверное, ты не высыпаешься с тех пор, как мы подселили к тебе в комнату еще двух девушек. Мне очень жаль.– Что вы, миледи. Я очень рада, что они теперь живут вместе со мной.Миллисент знала, что Вайолет никогда не жалуется. В дверях появился один из слуг лорда Эйтона со свечой в руке.– Что случилось, Джон? – спросила Миллисент.– Прощения просим, миледи. Я знаю, вы только что покинули графа, но теперь он проснулся и шумит. Вы говорили, чтобы мы вам докладывали. Так я пойду?– Спасибо. – Миллисент встала из-за стола. – Отправляйся спать, Вайолет!Девушка сделала реверанс и ушла, а Миллисент последовала за слугой в комнату графа.– А где мистер Гиббз и Уилл?– Уилл пошел на кухню принести немного супа на тот случай, если граф Эйтон захочет есть, а мистер Гиббз сейчас наверху.Миллисент вспомнила, как днем сидела у постели графа. Глядя на спящего мужа, она думала о мучивших его болях. Эйтон сломал руку и обе ноги более полугода назад, но почему он до сих пор не может ими управлять? Гиббз говорил, что, по словам одного из докторов, у графа особая форма паралича. Старая графиня жаловалась на меланхолию Лайона, но она ничего не говорила о его ранах. Она винила во всем потрясение, вызванное несчастным случаем. Зная, что в результате ужасного падения Эйтон потерял жену, Миллисент могла представить ход мыслей его матери.Сейчас же, приближаясь к комнате мужа, Миллисент задумалась о его депрессии. Эта болезнь была хорошо ей знакома. В браке с Уэнтуортом она много страдала. Из-за ярости мужа Миллисент потеряла ребенка на раннем сроке беременности. Терпя побои и унижения, она искала покой и забвение в болезни. Но Уэнтуорту она была нужна для успешной карьеры. И лишь с появлением Ребекки и лорда Станмора, поддержавших ее в трудный период жизни, Миллисент смогла найти силы бороться.Остановившись перед дверью в комнату графа, Миллисент услышала голоса и осторожно постучала. Когда она вошла, никто не обернулся.– Ты сделаешь все, что я скажу, ты, жалкий кусок дерьма, или можешь уносить отсюда свою мерзкую тушу! Прочь с глаз моих! Ты слышишь, вероломный негодяй, пес блудливый…Миллисент остановилась в дверях, разглядывая своего мужа. Джон замер. Граф был вне себя от гнева. За минувшие две недели он произнес меньше слов, чем за последние минуты.– Можете ругать меня, милорд, но вы не получите ни капли этой отравы, пока ваша жена не даст своего согласия. – Гиббз стоял между кроватью графа и столом с лекарством.– Грязная тварь, бесхребетный слюнтяй, – прошипел граф. – Ты должен слушать, что я тебе приказываю. Я, а не эта вонючая сука. Ты меня слышал?Гиббз повернулся и, заметив Миллисент, покачал головой, пока его хозяин продолжал осыпать проклятиями всех подряд.– Не принимайте близко к сердцу, миледи. Поверьте, его светлость немного не в себе. Это на него не похоже. Думаю, будет лучше, если вы сейчас уйдете. Кажется, нынче граф не самая подходящая компания.Миллисент не двинулась с места. Теперь ее было трудно запугать, да еще и в собственном доме.– Что его так рассердило, мистер Гиббз?– Он требует лекарства. Упрямый как козел, ей-богу, мэм. Говорит, что не будет ни есть, ни пить ничего, кроме настойки опия.– У него что-нибудь болит?– Не думаю, миледи, – ответил Гиббз. – Кости у него давно срослись, а он не жаловался на боль, даже когда они заживали. Его светлость требует лекарство, потому что оно поможет ему успокоиться и забыться.Миллисент посмотрела в сторону постели.Неожиданно лорд Эйтон затих, и Миллисент поняла, что он пытается выровнять дыхание. На мгновение тревога вытеснила желание преподать урок хороших манер новому мужу.– Вы видели его раньше в таком состоянии? Ему стало хуже?– Физически? Нет, миледи. А что касается его сквернословия, то граф смог бы своей бранью прикончить целую банду голландских наемников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113