Девушка поспешила выполнить просьбу госпожи. Стоя у садовой ограды, Беатрис увидела, как служанка подошла к негритянке и что-то ей сказала. Охинуа ответила, так и не взглянув в сторону сада. Девушка немного постояла в нерешительности, а затем поспешила обратно.– Она спрашивает, зачем вы просите ее прийти сюда, миледи.– Скажи, что я хочу поблагодарить ее.Служанка убежала. Тяжело опираясь на трость, графиня вышла за ограду и остановилась. Отсюда ей лучше было видно Охинуа. Приняв отсутствующий вид, она потыкала тростью мерзлую землю. Вскоре запыхавшаяся служанка вернулась обратно.– Она хочет знать, за что вы собираетесь ее поблагодарить, миледи.– Силы небесные! Скажи ей, я должна поблагодарить ее за все, что она сделала для моего сына.Девушка снова начала поспешно спускаться с холма, но графиня заметила, что Охинуа сделала шаг ей навстречу. К тому времени Беатрис уже успела преодолеть часть пути и принялась спускаться по склону.– Что теперь? – спросила графиня.Девушка остановилась на полдороге и крикнула:– Она говорит, что своим выздоровлением ваш сын обязан самому себе. И что она тут ни при чем.– Весьма скромно, – заметила графиня, делая еще несколько шагов по тропинке.– Весьма скромно! – громко крикнула служанка, поворачиваясь к Охинуа.– Я не просила тебя это повторять, – проворчала Беатрис. Заметив, что Охинуа взбирается на холм, графиня продолжила спуск.– Что еще мне ей сказать? – спросила служанка, с трудом переводя дыхание.– Лучше тебе отправиться в дом и передохнуть.Девушка повернулась к лесу.– Лучше тебе отправиться домой и…– Не ей, – раздраженно рявкнула графиня, поравнявшись со служанкой, – а тебе!– Мне? – Девушка растерянно повернулась к хозяйке.– Да, тебе, – подтвердила Охинуа, проделав уже больше половины пути.Служанка дважды присела в реверансе, попрощавшись с обеими женщинами, и побежала к дому.Охинуа внимательно взглянула на Беатрис.– Впредь вам следует знать, что я не люблю, когда меня требуют к себе.– Это была просьба. Впрочем, неважно, – нетерпеливо проворчала Беатрис, взмахнув рукой. – Я просто очень хотела с вами познакомиться, но, боюсь, я бываю не слишком-то терпелива, когда чего-нибудь хочу.– Вам свойственна резкость, – заметила Охинуа. – Это у вас в характере.– Я знаю.– И, пожалуй, грубость.– Верно. Иногда.– И упрямство.– Когда обстоятельства заставляют. – Графиня подозрительно нахмурилась. – А как вышло, что вы так хорошо меня знаете?Африканка пожала плечами.– Я знаю вашего сына. Так чего же вы хотели?– Если вы сможете выдержать общество такой взбалмошной старухи, как я, то мне бы очень хотелось составить вам компанию, пока вы гуляете и собираете свои травы и коренья.– Что ж, раз уж вы спросили, то почему бы и нет? Вполне может оказаться, что две взбалмошные старухи гораздо лучше, чем одна.
Миллисент стремглав ворвалась в библиотеку, нарушив тишину веселым оживлением. Это была приятная перемена. Лайон с нежностью посмотрел на жену, стараясь не упустить ни одной мелочи. На Миллисент было нежно-голубое платье с изящным корсажем и низким вырезом, а шею украшала тонкая лента того же цвета.– Сэр переодевается к обеду, – сообщила леди Эйтон, – а графиня уже спускается. Я подумала, что нам потребуется две кареты, чтобы добраться до Солгрейва, потому что…– Все эти дни я тщетно пытаюсь остаться наедине с тобой хотя бы на мгновение. – Миллисент резко остановилась посередине комнаты и настороженно замерла. После приезда старой графини и Мейтленда Лайон с женой не знали ни минуты покоя. Время летело на редкость стремительно, даже в спальне, потому что Миллисент очень поздно ложилась и рано поднималась. Лайон давно ее раскусил: его жена всеми правдами и неправдами старалась избежать прямого ответа на тот вопрос, который он ей задал насчет поездки в Баронсфорд. – Ты сегодня прекрасно выглядишь.Миллисент улыбнулась, ее щеки тронул легкий румянец.– Ты и сам у нас настоящий красавец.– У меня для тебя есть маленький подарок. Миллисент с любопытством взглянула на шкатулку, лежащую на столе.– Ты уже и так дарил мне достаточно, Лайон. Мне вовсе не…– Знаю, но я хочу, чтобы ты все равно взяла это, пожалуйста. Миллисент нерешительно приблизилась к столу.– А по какому поводу?– Мне не нужен повод, чтобы сделать подарок своей жене.– Но мне нечего подарить тебе в ответ.– Ты дала мне гораздо больше, чем я заслуживаю. Лайон притянул жену к себе, и она робко присела к нему на колени. Он передал ей шкатулку. Заглянув внутрь, леди Эйтон ахнула и тут же захлопнула крышку.– Какая красота! Я не могу это принять.Лайон покачал головой и снова открыл шкатулку.– Конечно же, можешь. – Он достал бриллиантовое ожерелье и положил на ладонь Миллисент. – Ты наденешь это сегодня для меня?– Лайон, оно великолепно, я боюсь даже прикоснуться к нему.Любовь моя, это всего лишь нитка безжизненных камней. Сами по себе они ничто. Ты можешь оживить их, если станешь носить на своей груди. – Он обхватил ладонями лицо Миллисент и осушил губами слезинку, скатившуюся по ее щеке. – Ты так прекрасна! Пожалуйста, позволь мне это сделать.Миллисент наклонилась к мужу и ласково поцеловала его. У Лайона перехватило дыхание от нежности. «А ведь я и сам похож на эти камни, – подумал Эйтон. – Миллисент оживила меня теплом своего сердца».
Круглое лицо ребенка, мирно спящего на руках у Ребекки, привело Миллисент в восторг. Как быстро пролетел последний год.– Это настоящий ангел, – тихонько прошептала леди Эйтон.– Когда спит, – насмешливо добавила Ребекка, пригладив пушистую прядь темных волос на голове сына. – Слышала бы ты его полчаса назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113