Понимая, что не в силах улыбаться гостям, Присцилла поднялась на второй этаж. Никто не встретился ей, кроме престарелой леди, и она нырнула в ближайшее помещение, в какую-то комнату для гостей. Там Присцилла предалась размышлениям.
«Допустим, Брендон оказался в Натчезе ради меня. Значит, я по-настоящему нужна ему!» Часть ее души воспарила при мысли об этом. Но то была романтически-наивная часть, а другая, более практичная, мрачно спрашивала: «Ну и что? Какое это имеет значение? Пусть Брендон и способен на чувство к женщине, но он все равно убийца, бродяга и бог знает кто еще. Он совсем не то, что Стюарт с его безупречной репутацией, с его положением в обществе. Да, на этот раз ему удалось совершить побег, но рано или поздно он предстанет перед законом, его повесят или заключат в тюрьму. И даже если Брендон вдруг решил остепениться, какова вероятность того, что это получится?»
Присцилла вспоминала слова брачного обета, данное себе обещание впредь сохранить верность мужу и забыть Брендона навсегда. Она хотела жить достойно.
Это оказалось нелегко и тогда, когда Брендон находился в Техасе, то есть за сотни миль от нее. А возможно ли это теперь, когда он совсем рядом? Брендон в Натчезе и по-прежнему желает ее так же сильно, как и она его!
Но у нее есть законный муж – Стюарт Эган. Она взяла его в мужья перед десятками свидетелей, поклялась оставаться с ним, пока смерть не разлучит их.
Обещать легко, куда труднее выполнять клятвы.
Не доверяя себе, Присцилла подошла к зеркалу и вгляделась в свое отражение. Пришлось поправить несколько заколок в прическе и немного одернуть платье. Она проделала все это дрожащими руками, очень надеясь на то, что Стюарт не разыскивает ее сейчас по всему дому. И еще Присцилла молилась – молилась о том, чтобы на нее не обрушилось наказание Божье за содеянное сегодня.
Брендон притаился в тени у стен каретной и ждал, не отрывая взгляда от громады особняка. Он был здесь с тех самых пор, как чета Эганов покинула «Мелроуз» и вернулась домой. Он следовал за их экипажем на некотором расстоянии. Этой слежке Брендон намеревался посвятить столько времени, сколько потребуется.
Наконец экипаж остановился перед особняком на Северной Перл-стрит. Эган и Присцилла вошли в дом. Пока Брендон скользил взглядом по окнам второго этажа, желая выяснить, где спальня Присциллы, сердце его сжималось. Вскоре одно из окон осветилось и ненадолго перед ним возник хрупкий силуэт. Потом какая-то женщина – очевидно, горничная – задернула гардины.
Почти тотчас же в соседнем окне тоже зажегся свет, и Брендон узнал рослую фигуру Эгана. Он задержал дыхание, боясь, как бы тот не направился в спальню супруги. Но оба окна погасли почти одновременно, у Присциллы даже чуть раньше. Может, Эган и вправду не спит с ней, или в эту ночь он слишком устал для визита.
Брендон спросил себя, что бы сделал, если бы визит состоялся, – и не нашел ответа.
Весь следующий день он провел так же, как и ночь, то есть, следуя за Эганом по пятам как тень. Брендон убеждал себя, что нужно только не спускать глаз с объекта наблюдения, и тогда рано или поздно удача улыбнется ему. Что-то должно случиться, должна потянуться ниточка, пусть даже чуть заметная, к тем людям, которые давно уже бесчинствовали на Миссисипи, держа в страхе всех, кто отваживался на речные путешествия – как по делам, так и для развлечения.
Неожиданно для Брендона ему оказал большую помощь Крис Бенлерман. Оказывается, тот пристально следил за событиями на великой водной магистрали и теперь мог воссоздать полную картину грабежей в окрестностях Натчеза, расцветших пышным цветом за последние несколько лет. Крис обратился также к старшему констеблю, и тот любезно согласился предоставить ему информацию о ходе расследования. Интерес Криса не показался констеблю странным: этот деловой и светский человек искренне заботился о процветании своего города.
Таким образом, задача Брендона заметно упростилась. Однако удача не заслонила от него образа Присциллы. Он мечтал о встрече, хотел все ей объяснить и заставить понять. Но как это устроить? Каждый раз, когда Эган покидал особняк один, Брендону приходилось следовать за ним, вместо того чтобы воспользоваться представившейся возможностью. Слежка была необходима, ибо давала шанс восстановить свое доброе имя. Пока тень виселицы падает на него, о счастье нечего и мечтать.
– Пропади все пропадом, Крис! – воскликнул он однажды вечером, не в силах дольше скрывать разочарование. – Мне нужно ее повидать, а я понятия не имею, как это устроить!
Друг успокаивающе похлопал его по плечу единственной рукой – другую он потерял, когда фургон на плантации в нескольких милях от города, опрокинувшись, размозжил ее.
– Ничего нет проще, друг Брен. Вот послушай. Незаметно войти в дом ты сможешь только после наступления темноты, поэтому дождись, когда Эган отправится куда-нибудь вечером один. Проследи, где он окажется, а потом приезжай за мной. Я стану твоими глазами и ушами, пока ты будешь объясняться с Присциллой.
Крис Бенлерман, привлекательный молодой человек лет тридцати пяти, и его жена Сью Элис всегда охотно принимали Брендона у себя. Трое их белокурых детишек души в нем не чаяли и считали дядей. Он и сам чувствовал себя почти членом этой дружной семьи.
– Не хочу подвергать тебя опасности, – возразил Брендон. – Эган – ублюдок, незнакомый с чувством жалости. Если он заметит, что ты следишь за ним, тебе грозит опасность.
– А как он это заметит? Я всю жизнь прожил в Натчезе и знаю город как свои пять пальцев. Где бы я ни оказался, никто не усмотрит в этом ничего странного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132