— Да, да, дукечито! Это правда! Видите ли, чтобы привыкнуть к такой перемене, нужны не одни день, не одна неделя! Дукечито! Так, так! Но право, я никогда не думал, что буду каждый день пить шоколад и есть за обедом по десять блюд, право, никогда не думал, Рикардо! Но теперь я дукечито! Ха-ха-ха! — смеялся дурачок Клементо, ощупывая свое платье, глядясь в зеркало и необычайно радуясь сам себе. — Этим я обязан моей матери, дукезе. Очень благодарен ей, что она моя мать, Сара Кондоро. Вы говорите, герцог Кондоро мой отец? Похоже, очень похоже!— Когда ваша светлость прикажете готовиться к отъезду? — спросил Рикардо, всеми силами стараясь приучить дукечито к новой обстановке.— О каком отъезде вы говорите, Рикардо?— Об отъезде к светлейшему герцогу, которому очень хочется увидеть дукечито.— Так, так, к герцогу! Так ему хочется увидеть меня? Это замечательно, Рикардо, ему хочется меня видеть, а между тем он ведь меня совсем не знает!— О, как можно! Светлейший герцог знает дукечито, — отвечал старый дворецкий, сильно радуясь, что пропавший сын герцога, наконец, найден.— Будто? — сказал Клементо, с удивлением взглянув на Рикардо. — А я его совсем не знаю!В каждом слове, во всех манерах этого арфиста, так внезапно превратившегося в сына герцога, видно было отсутствие не только всякого воспитания, но и всякого природного развития. Нельзя сказать, что Клементо вовсе был лишен разума, но его круглое лицо и бессмысленный взгляд без всякого выражения указывали на очень слабые умственные способности. В народе его иначе не называли, как «дурачок Клементо».Стоило взглянуть, как он радовался своему новому положению, с каким удовольствием рассматривал себя, чтобы тотчас заметить недостаток его ума. Часто даже страшно было слышать его бессмысленный смех и видеть его кривлянье перед зеркалом.— Я не знаю герцога, — повторил он, — а он меня знает, говорите вы? Да, меня знают многие!— Светлейший герцог — отец ваш, и ему очень бы хотелось видеть вашу светлость.Клементо задумался на минуту.— Мой отец… а дукеза — моя мать, — пробормотал он, — но почему же мать Кондоро я знаю, а отца Кондоро — нет?— Светлейший герцог живет не в Мадриде.— А! Так где же он? — спросил с удивлением Клементо.— Светлейший герцог с нетерпением ждет дукечито, поэтому я осмелился спросить, когда мы будем собираться, — отвечал Рикардо.На лице Клементо выразилось неудовольствие.— Собираться? — спросил он. — Мне бы хотелось остаться здесь, мне нравится, как я теперь живу!— Но светлейший герцог!— Пусть он сюда приедет! Отчего его здесь нет?— Он слишком слаб для путешествия, мы должны сами ехать к светлейшему герцогу.— Только не сегодня, милый Рикардо, только не сегодня, — просил дукечито.— Ваша светлость говорили это вчера и третьего дня.— Говорил, Рикардо? Уж я этого не помню теперь!— Бедный герцог, — прошептал старый дворецкий, грустно глядя на дукечито, жадно допившего шоколад и вылизавшего даже блюдечко. — С позволения вашей светлости, — остановил его старик, — этого не надо делать, лучше я велю подать вам еще чашку, но с блюдечка не годится…— Еще чашку! — вскричал обрадованный Клементо. — Отлично, милый Рикардо, принесите мне еще чашку! Я прежде никогда не пил шоколада, я пил только воду из колодца.Дворецкий позвонил и велел вошедшему слуге принести еще чашку, а сам между тем обдумывал, как бы ему уговорить дукечито поскорее уехать из Мадрида.Пока Клементо жадно пил принесенный шоколад, Рикардо начал так:— Вот уж у светлейшего герцога, вашего отца, будет вдоволь шоколада и разных сластей!Дукечито поднял голову.— Что же еще такое у него есть? — спросил он.— Все, что вам так нравится есть и пить, ваша светлость, — и прекрасное пухеро, и конфеты из апельсинов, и вино!— И вино?— Какое только пожелаете, ваша светлость!— Ну, так мы лучше отправимся туда, — решил Клементо.— Значит, завтра можно, не правда ли?— Да, завтра, Рикардо! Только мне кажется, я не смогу идти так далеко, у меня разболятся ноги, — сказал дукечито, вообразивший, что они пойдут пешком.— Но мы ведь поедем по железкой дороге, — объяснил Рикардо.— Я еще никогда не ездил в этих летящих вагонах!— Но так удобнее и быстрее ехать, ваша светлость!— Я боюсь, милый Рикардо!Новое препятствие. Клементо не хотел ехать по железной дороге, а ехать на лошадях было гораздо дольше.— Все ездят так, ваша светлость, и не боятся, — успокаивал Рикардо, — и вам понравится, когда вы попробуете.— И не говорите об этом, мне страшно подумать, — говорил Клементо с невыразимым страхом на лице, — я хотел однажды посмотреть на эти вагоны, да пришлось скорей убежать — не могу их видеть!— Но я буду с вами, ваша светлость, попробуйте!— Ах, не говорите об этом, милый Рикардо! — просил Клементо, и лицо его исказилось от страха.— Святой Антонио, — шептал старик, — что я теперь буду делать?— Доставьте-ка мне лучше удовольствие, Рикардо, — сказал снова просиявший Клементо, подходя к нему.— Что прикажете, ваша светлость?— Вы взяли у меня мою арфу — отдайте мне ее, мою старую, милую арфу!— Она была расстроена, ваша светлость, — отвечал Рикардо и прибавил, принеся ему из другой комнаты прекрасную, новую: —Вот эта лучше!— О, нет, не эту!— Но эта лучше, ваша светлость!— Дайте мне мою старую, я не хочу новую! — кричал Клементо, отворачиваясь от красивого инструмента в богатой золоченой отделке.Рикардо покачал головой и принес старую арфу.— О, благодарю вас, добрый Рикардо! — вскричал Клементо, засмеявшись и радостно захлопав в ладоши.Он схватил грязную, расстроенную арфу, в которой недоставало половины струн, осмотрел ее со всех сторон и, забившись в угол прекрасно убранной комнаты, принялся сначала тихо трогать струны, потом громче и громче бить по ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147