Все перед глазами Спока поплыло. Его левая рука казалась такой далекой, чужой, но все-таки свободной; если бы ему удалось хоть на секунду отвлечь ребенка… Острие металла замерло как раз чуть ниже сонной артерии, и Спок почувствовал, как по шее заструилась теплая кровь. Любое движение – нож безжалостно и мягко войдет в горло. Ребенок схватил рюкзак Спока и стал поспешно развязывать узлы.
Несколько быстрых шарящих движений – и рюкзак брошен на землю. Рюкзак оказался пустым, и это еще больше разозлило мальчика. Выражение его лица не вызывало сомнений у Спока: он понял – ему не спастись. Время ушло.
Внезапно мальчик резко выпрямился и как-то неестественно напрягся. Его рот исказился в беззвучном крике. Из глаз исчез блеск, и он, навзничь упав на землю, остался неподвижен.
Спок с заметным усилием приподнялся, присел на корточки и глазами стал искать укрытия, где он мог бы спрятаться от нового нападающего. Но никого не было: только он и мертвый ребенок. Если мальчик был один, кто же тогда убил его? Он все также лежал на земле с разинутым в молчаливом крике ртом, открытыми глазами, уставленными в небо, которого он больше никогда не увидит. Спок закрыл мальчику глаза и осторожно перевернул тело.
И тут он увидел нож.
Металл вошел между ребер, чуть ниже лопатки, с правой стороны. Если анатомия этих детей соответствовала вулканцам, то именно там находилось сердце. Такой меткостью мог обладать только опытный убийца. Именно поэтому ему до сих пор удавалось оставаться невидимым.
Найдя свой трикодер, Спок осторожно включил его, стараясь собраться с мыслями и отвлечься от этой пульсирующей в висках боли. Его таинственный спаситель, очевидно, хотел, чтобы Спок остался жив или собирался убить его сам. Вдруг его слух уловил тончайший из звуков: шуршание посыпавшихся со скалы маленьких камешков. Полностью осознавая, насколько он рискует, Спок, сев на крупный булыжник, стал терпеливо ждать. То же самое делал и его молчаливый страж. Когда Спок уже был готов вступить в сражение, невидимая тень беззвучно переметнулась от одной скалы к другой. Потом к следующей. На фоне черной горы фигура медленно выделилась из темноты, осторожно, неторопливо направляясь к нему, пока, наконец, не вышла на свет. И вот его спаситель перед ним. Брови Спока удивленно поползли вверх.
Невероятно! Это была маленькая девочка.
Она умирала от голода. Обнаженная, если не считать какой-то тряпки, обмотанной вокруг бедер, она напоминала ходячий скелет. Каждое ребро, каждая косточка были такими острыми, что, казалось, можно порезаться. Кости обтянуты тонкой кожей, покрытой толстым слоем пыли. Девочка была невероятно грязной. Темные волосы свисали на плечи грязными слипшимися сосульками. На коленях и локтях блестели запекшиеся ссадины, а между пальцев на руках, казалось, слежалась грязь нескольких веков. Не отрывая глаз от Спока, она кружила рядом, с разных сторон пытаясь приблизиться к трупу. Наконец, подойдя вплотную к убитому мальчику, она одним движением вырвала из его спины нож и ногой перевернула тело. Схватив лежавший под ним рюкзак Спока, она привычными движениями пошарила внутри. Затем, не глядя мертвецу в лицо, она вырвала из его руки нож и, внимательно осмотрев, аккуратно сунула за повязку на бедрах. Потом, держа свой нож наготове, она сделала решительный шаг навстречу Споку.
Спок сидел очень тихо, не шевелясь. Наблюдая за ее приближением, он ощутил нарастающее чувство тревоги.
Она смотрела на него из-под грязных косм яркими выразительными глазами. Умным, любопытным взглядом. «Сколько ей? – подумал Спок, – Девять? Десять? И многих ли она уже убила?» Девочка осторожно подошла на расстояние вытянутой руки, поднесла нож почти к самому лицу Спока и глазами показала на лезвие. Они молча изучали друг друга. То, что пришло в голову Споку, было просто безумием: абсурд, но он чувствовал, что… Знает ее. Чепуха. Он, очевидно, слишком разнервничался и должен успокоиться. Она подошла еще ближе, изучая, казалось, каждый сантиметр его тела. Лицо, руки, одежда, обувь – все рассматривалось с живым интересом. Ее взгляд остановился на трикодере. Она показала на прибор ножом, и Спок неохотно положил его на землю, прямо к ее ногам.
– Что? – прошипела, она, разозленная тем, что не обнаружила пищи. Она говорила на ромуланском, и Спок ответил ей на этом же языке.
– Это… говорит со мной, сообщает мне разную информацию, – пояснил он.
Ее глаза изумленно распахнулись. Схватив трикодер, она поднесла его к уху, прислушалась, а потом приказала:
– Говори.
Для убедительности она энергично потрясла им в воздухе. Прибор молчал. Она сильно стукнула по нему крохотным костистым кулачком.
– Тупой ублюдок! – девочка со злостью швырнула трикодер Споку. – Говори ты!
– Хорошо. О чем ты хочешь узнать?
– О звездах! – она вдруг показала на небо, и Спок тоже посмотрел вверх.
«Она называет звезды по-вулкански! – осенило его. – Где и как она могла изучить этот язык?»
– Ты знаешь, что это такое?
Она обвела небо худенькой ручкой.
– Мои звезды! – зло и уверенно произнесла она, подставив нож прямо к сердцу Спока, готовая пронзить его насквозь, если он ей возразит.
– Да, твои!
– Спок посчитал разумным успокоить незнакомку. – Я не причиню тебе вреда. Если хочешь, можешь пойти со мной, – он кивнул в сторону гор.
Ужас исказил ее лицо. Она повернулась туда, куда он указывал. Потом снова посмотрела на него – теперь уже с откровенной злобой.
– Нет!
– Но почему? А как же те…
– Нет! Нет! Нет! – ее глаза сверкали болезненно-голодным блеском. Она порывисто вскочила на ноги и угрожающе замахнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92