Один раз пришла Ухура, немного посидела, положив руку на плечо Саавик и, вздохнув, ушла.
Часто заглядывал Бобби Харпер – он приносил ей новости. Своим спокойным неторопливым голосом Бобби рассказывал ей каждую ночь, что произошло за день, не задавая вопросов и не требуя ответов на них. Саавик узнала, что Ачернар стал легендой, что прославился Обо, что на полпути в Нейтральной Зоне был остановлен Звездный Флот землян и предотвращено развязывание войны.
–., от какого-то адмирала сегодня пришло сообщение, – рассказывал Харпер, – Штаб и Звездный Городок открыты. На завтра назначена торжественная гражданская панихида по погибшим, а мы уже почти дома. Мы смогли, Саавик! Мы остановили войну! И Земля снова в безопасности.
Саавик по-прежнему молчала. Но Харперу показалось, что сейчас она стала менее далекой, чем раньше. И она очень внимательно слушала, когда он рассказывал об успехах Обо. Так что, может, ей было даже приятно общаться с ним. Девушка не возражала, и было не похоже, чтобы она просто терпела его болтовню. С вулканцами всегда трудно разговаривать.
– Забавно все-таки с этой пылью, – веселился Бобби, – мистер Спок говорит, что нужно было догадаться раньше… Машины, производящие оружие, одновременно вырабатывали пыль, в которой вирус не мог распространяться. Весь воздух был полон железом и серными компонентами, но только один из них – FeS2 – фактически разрушает молекулярную структуру вируса. Вот уж поистине и Штаб, и Живой Городок прямо сидели на ответе. Понимаешь, в давние времена в Калифорнию приезжали на поиски золота, и много народу обманулись на этом старике – железном колчедане. Руда. Она действительно выглядит заманчиво, но совсем не так драгоценна, как золото. Вот почему ее называют «золотом дураков». Интересно, что бы они сказали, если бы узнали, что это «золото дураков» спасло мир.
– Мистер Харпер, – впервые за несколько дней заговорила Саавик, – что делают люди, земляне, когда… все потеряют?
Если бы Харпер знал ответ… конечно, он потерял не все: Обо выздоравливал. И сегодня утром Спок предложил ему постоянное место на «Энтерпрайзе», посоветовав подумать и дать ответ. «Мне не к чему возвращаться, – говорил он себе весь день, – мамы нет, и никогда больше не будет дома…» И ему нужно перестать видеть в снах лицо Джесси Корбет. «Но как же Обо? Ведь есть еще Обо…»
– Все? – переспросил он, возвращаясь к вопросу Саавик, – ты имеешь в виду деньги, дом или любимых людей?
– Да, – кивнула она. – Что-нибудь подобное.
Харпер вспомнил почему-то о своих детских мечтах, где он сразу жил в тысяче мирах. Подумал о матери, о наградах и вымпелах, украшавших ее кабинет, о работе, которую она не сумела закончить… Снова об Обо… и неожиданно понял, что ответит Споку.
– Когда мы все теряем, – тихо сказал Харпер… – Когда мы все теряем, мы начинаем строить это заново. И так много-много раз, снова и снова, если необходимо – бесконечно. Я сам почти забыл про это. Сегодня мне нужно было принять важное решение, и теперь я знаю, что делать. Спасибо, Саавик.
– За что, мистер Харпер? Ведь вам был известен ответ.
– Да, но мне не было известно, что он мне известен. – Он улыбнулся. – Земляне крайне непоследовательны в сравнении с вулканцами. Они всегда ждут счастливого конца, даже если совсем, казалось бы, нет шансов. Но есть надежда – она всегда остается – и они пробуют заново. Ведь нужно же верить в то, что в ящике Пандоры что-то осталось…
– Надежда…
– Вулканцы, кажется, не верят в надежду?
– Не знаю. Но я думаю, что люди сами виноваты в своих бедах. Я верю, что ящик открывается, потому что это его природа, но любопытство – это уже природа человека; надежда не удержит зло, вырывающееся в мир. Единственный способ добиться добра – не создавать ящиков.
– Но кто-то всегда это делает. А люди… Разве они могут измениться?
– Если хочешь добиться чего-то, должен меняться!
– А это уже очень похоже на надежду, – заметил Харпер.
– Нет, совсем не то, – возразила Саавик. – Не надежда, а тяжелый, утомительный труд. Но всякий раз, когда меня будет поджидать неудача, мне вспомнятся ваши слова, мистер Харпер. И я начну все заново… – она посмотрела на звезды и тихо прошептала, – столько раз, сколько потребуется.
Харпер выскользнул в коридор, где натолкнулся на Спока, который задумчиво прошел мимо. Бобби по-прежнему не знал, что случилось с Саавик, отчего она была такой грустной. Если хорошенько задуматься, он вообще не знал эту девушку, только то, что ее звали «фотонной торпедой». Он видел, как блестяще она сделала три игры, даже не измяв формы, и считал, что человек с такими руками никогда не может терпеть поражения – ни в чем.
* * *
– Спок, подойди посмотри на это, – позвал Маккой, склонившись над сканером. – Клянусь, малыш крепче, чем кто-либо мог подумать! У него отрастают новые пальцы, видишь? Продвинутая клеточная регенерация. Но как, черт побери, это происходит?
Спок с минуту внимательно изучал экран сканера.
– «Легко починить», – улыбнувшись произнес он.
– И быстро! Но что происходит с Обо сейчас? И что ты намерен делать с Харпером?
– Мистер Харпер попросил перевода в Живой Городок, и я намерен удовлетворить просьбу. Во время реставрации его знания окажутся там незаменимыми. Властям музея я порекомендую и беландрида, который будет рад любому шансу остаться вместе с мистером Харпером. Не вижу логики в разлучении людей, которые максимально эффективно работают совместно.
– Ух ты! – воскликнул Маккой, – похоже, пришло время, когда ваша логика становится, кроме всего прочего, еще и разумной!
Спок направился к двери, но вдруг остановился в нерешительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92