Можешь говорить, что ты ушел из наблюдательного центра, но я знаю, что это не так. Я знаю, что ты слушал, когда… все это происходило. И видел, как я… как меня… видел все это, потому что спецназ везде установил камеры.Макс не стал спорить.Джина горько рассмеялась и откинулась на спинку стула:– Смешно слушать! «Все это»! Когда «все это» случилось… Мы вообще об этом почти не говорим, а если говорим, то всегда иносказательно. Когда я «подверглась нападению». Когда со мной «произошел несчастный случай». – Она опять наклонилась вперед. – Меня изнасиловали и избили, Макс. А тебе пришлось смотреть и слушать, как меня насилуют и бьют. Это случилось не только со мной, но и с тобой тоже!Макс все-таки поерзал на стуле и откашлялся. Он сделал бы что угодно, только бы не смотреть в горячие глаза Джины.– Я думаю, что ты перестал мне звонить, встречаться со мной и разговаривать, потому что не хотел больше вспоминать обо всем этом.Проклятье, кажется, сегодня она решила расставить все точки над «i». Макс уставился в окно, изо всех сил стараясь не думать о том, как рассыпались веером ее волосы, когда она лежала прямо под объективом скрытой камеры, и не вспоминать ее крики, сначала полные страха, потом – боли, а потом – отчаяния.– Я думаю, – совсем тихо продолжала Джина, – тебе неприятно вспоминать об этом еще и потому, что ты считаешь, будто провалил ту операцию. А ведь ты не терпишь неудач.Она замолчала, и, оторвавшись от окна, Макс встретился с ее спокойным и нежным взглядом. Похоже, настал его черед что-то сказать.Невероятно, но эта двадцатитрехлетняя девочка, кажется, переигрывала его.– Что я могу добавить, Джина? – голос зазвучал хрипло, и Макс еще раз откашлялся. – Ты задала вопрос, и я тебе ответил. Я понимаю, что ответ тебе не понравился, и теперь ты можешь строить любые теории, но это не…– Ты не провалил ту операцию, – перебила его Джина. – Неужели ты сам не понимаешь? У тебя все получилось. Я жива. Я здесь!Да, Макс это тоже заметил.– Ты спас мне жизнь, – горячо продолжала она. – Ты спас жизнь почти всем людям в том самолете…– Да, – кивнул Макс и поднялся. – Приятно было поговорить с тобой, Джина, но сейчас мне надо звонить…Она тоже встала, но продолжала говорить, будто не слыша его:– Ты меня столько раз спасал, что и сам не знаешь. Ты был там, был со мной. Каждый раз, когда ты был мне нужен.Не сдержавшись, Макс горько рассмеялся. Как она может говорить такое?Джина поняла, о чем он подумал.– Ты был мне не нужен, пока меня насиловали. – Она наклонилась вперед и оперлась руками прямо на протокол его встречи с президентом США. – Я ведь понимала, что ты не сможешь их остановить. Что их никто не смог бы тогда остановить. Единственное, что можно было сделать, – это не дать им убить меня. И ты это сделал! Я слышала, как ты говорил с ними по радио. Все время говорил и объяснял, что им гораздо выгоднее сохранить мне жизнь. Ты меня спас! А потом ты еще раз спас меня, когда все кончилось, и сидел со мной в больнице, пока не прилетели родители. Я даже не могу объяснить тебе, что это для меня значило. Я – не твоя неудача, Макс. Я твой самый большой успех!На его столе ожил интерком.Макс поглядел на него, потом – на Джину.– Мне надо ответить.Она выпрямилась. Кивнула. Откашлялась.– Ладно, я уже сказала все, что хотела. Я же не могу силой заставить тебя слушать.– Извини. – Он снял трубку. – Да?– Келли Паолетти на связи, сэр.– Попроси ее подождать минутку, Ларонда.– Да, сэр.– И пусть Джулз Кэссиди зайдет ко мне. – Макс повесил трубку и повернулся к Джине. – Я поручу своему агенту довезти тебя до Тампы.– Я больше не живу в Тампе, – сказала она в тот самый момент, когда в дверь постучал Джулз.Вот еще новости! Макс приготовился к худшему.– Я остановилась здесь, в Сарасоте, на Сиеста-Ки, на несколько дней. Отель прямо на пляже.Так и есть. Отель, который заказала для них всех Ларонда, тоже находится на Сиеста-Ки. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это были разные отели!– Заходи, Джулз, – крикнул Макс. В ином случае у него остается только один выход – ночевать здесь, в кабинете. Что ж, ему не привыкать.Приоткрыв дверь, Джулз просунул в комнату голову и с любопытством оглядел сначала Джину, потом – шефа.– Джина Виталиано, Джулз Кэссиди, – коротко познакомил их Макс. – Довези ее до отеля.Джулз понял, что таким образом им предлагают покинуть кабинет, но Джина не тронулась с места.– Я играю сегодня вечером в джаз-клубе, – сообщила она, и сначала Макс ничего не понял. Играет? Потом он вспомнил: она же музыкант, играет на ударных. И в том самолете она оказалась потому, что джаз-оркестр их колледжа гастролировал по Европе.– «Фандагос», – уточнила Джина. – Прямо там же, на Сиеста-Ки. Приятель моей подруги попросил подменить их ударника, потому что у них контракт, а у него сестра выходит замуж. Это только на один вечер, и мы договорились уже три месяца назад, – быстро добавила она, чтобы Макс не подумал, будто она специально ищет предлог задержаться в Сарасоте. – Там еще и ресторан, – продолжала Джина. – Говорят, довольно хороший. Если завтра вечером тебе захочется где-нибудь поужинать…– У нас здесь серьезные проблемы, – напомнил ей Макс.– Я понимаю, – кивнула она и, кажется, обиделась. – Но если проблемы к тому времени утрясутся, и хоть что-нибудь из того, что я сегодня говорила, показалось тебе… В общем, я буду очень рада, если ты придешь послушать, как я играю.Если он хотя бы кивнет в ответ, Джина примет это за обещание. А если объяснит, что не придет, потому что не хочет, то это прозвучит жестоко. Значит, остается только неподвижно стоять и молчать.– Ты можешь незаметно прийти и постоять сзади, за креслами, – опять заговорила Джина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78