Однако на девушках дешевые, но элегантные пальто с цветными поясами; у парней на шее модные шарфы. Когда подул северный ветер, все любопытствовали, наденет ли Отелло меховую куртку, которую старый Нези сшил себе года два назад. Оказалось, что надел, и куртка пришлась ему как раз впору.
Февраль короток да лют, — говорит пословица. В этом месяце барометр обычно стоит «на дожде»; у вдовы Нези разыгрывается ишиас, Элиза мучается с сердцем, а в комнате Синьоры не угасает камин. До наступления марта, когда зацветут герани, которые Маргарита подарила Бьянке, на нашей улице в большом ходу таблетки и микстуры от кашля, мази от цыпок, припарки и ромашковые полосканья.
С первых холодов и до теплых дней корнокейцы проводят долгие зимние вечера по очереди друг у друга, играют в лото и беседуют. В понедельник вечером вся улица собирается у Антонио; во вторник за хозяина — Ривуар, в среду — Бруно, в четверг — супруги Каррези. В пятницу (эта дань богомолкам постепенно стала привычкой) соблюдаются законы церкви, которая предписывает посвящать пятницу благочестивым размышлениям и постничать в этот день; впрочем, у нас что ни день — великий пост. В пятницу ложатся рано, если только нет экстраординарных посещений. В субботу настает очередь Милены принимать у себя соседей. В воскресный вечер прежде все собирались у Мачисте, а теперь идут к Отелло — после смерти отца он принимает гостей с расточительностью, подобающей владельцу солидного предприятия, который может позволить себе подобную роскошь. Идя на вечер в дом Нези, женщинам не нужно ни приносить с собой стульев, ни наполнять грелок раскаленными углями: Аурора разводит для гостей жаркий огонь в камине да еще ставит две жаровни под столом; а на столе красуются оплетенные соломой бутыли с вином, которому Стадерини охотно оказывает честь. Кроме того, подается длинный поднос с шоколадными лепешечками «Виола», что зовутся «чентезимини». Для мужчин, которые всегда едят больше, чем женщины, и к тому же должны закусывать после выпивки, приготовляют и бутерброды. Нанни говорит, что по воскресеньям на виа дель Корно никто не ужинает дома, но его злословие отдает местью: дело в том, что Нанни частенько забывают приглашать.
Но не все могут устраивать у себя такие приемы: у многих в квартире до крайности тесно, многочисленного общества и не пригласишь — половина гостей осталась бы за порогом. Сапожника это нисколько не огорчает, но для мусорщика квартирный вопрос — чистое мученье. К Антонио и к Ривуару нужно приносить стулья и свой уголь да еще вносить по два сольдо, если хочешь выпить чего-нибудь или погрызть засахаренного миндаля: ниже, чем по своей цене, Ривуар уступить не может. Зато у Бруно и у Каррези, как и в доме Нези, подают угощенье, но, конечно, не такое роскошное. А в субботу Джемма угощает гостей жиденьким, но сладким шоколадом в красивых разрисованных чашечках из того сервиза, который Милена получила в подарок к свадьбе и специально для приемов принесла из своей квартирки на Курэ.
У каждого игрока в лото свои излюбленные карты, и на оборотной их стороне написано его имя. За три карты ставка два сольдо, за шесть — двадцать чентезимо, а кто берет девять — получает скидку. Но никто не может уследить за девятью картами одновременно, особенно когда номера вытаскивает Клара — она всегда спешит, мчится, как курьерский поезд. «Недаром за железнодорожника просватана», — сказала Луиза. Чекки. На Клару, кроме того, возложена обязанность хранить лото, которое было куплено три года назад в складчину. На коробке неизвестно почему изображен Миланский собор с мадонной наверху, а сбоку — Фортуна, летящая девушка с завязанными глазами. Сумма выигрыша зависит от числа играющих; в среднем игрок, первым закрывший два номера, выигрывает четыре сольдо, закрывший три номера — пол-лиры, за ряд получают вдвое больше и, наконец, за полную карту — три лиры.
Лото — самая распространенная игра. В него играют и в неаполитанских трущобах, и в лачугах Навильо , и в парижских предместьях, и в глухих испанских переулках. Это старая латинская игра; эмигранты из Лукки завезли ее за океан вместе со своими статуэтками. Наш флорентийский народ вносит в нее свои традиции, свои меткие словечки и простодушную откровенность. Каждый изощряется в остротах в соответствии со значениями номеров в лотерейной гадательной книге и не всегда сообразуясь с правилами приличия. Но когда очередь доходит до Стадерини, начинается настоящий фейерверк.
— Гроб! Кровь! Кареты! — кричит он. И все, даже ребята, должны знать, что это обозначает 4, 18 и 22. А что 7 — это заступ, 1 — малыш, 90 — страх, 47 — говорящий мертвец, все это известно каждому приготовишке.
— Клоринда! — объявляет Стадерини. Так обозначается «очкастая» цифра 88 — потому что Клоринда носит очки.
— Наш повар! — кричит он далее, вытаскивая из мешочка цифру 28, — это, как известно, номер рогатых мужей. Но сапожник тут же оборачивается к Беппино и, подмигнув, добавляет:
— Считай, что к тебе не относится!
Потом начинаются неприличные намеки, которые вызывают всеобщее веселье:
— Поцелуй! Грудь! Венерин холм! (Но тут мы умолкнем, опасаясь цензуры: определения сапожника гораздо более точны и, по правде сказать, грубоваты.)
Вокруг стола фыркают и смеются. Луиза указывает на детей, которые жадно слушают.
— Угомонитесь, — говорит она, — здесь «ушки на макушке».
Из уважения к «ушкам» сапожник, вытащив 9, объявляет: «кака», хотя в прошлом году он говорил: «бухгалтер Карлино».
Только ли из-за маленьких ушек? Или наши корнокейцы больше не позволяют себе пооткровенничать даже втихомолку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136