А история про Эдем где-то между Тигром и Ефратом – миф и не более. Среднеевропейские просторы со взвешенным климатом – вот место, которое Сущий определил человеку для жизни.
Выходило, что человек этот и есть Чернов. Выходило, что Сущий таки подслушал диалог двуединого Разумного Взгляда и подарил Бегуну желаемое. Но опять всё тот же вопрос: кем желаемое? Если вефильцами, то здесь – конец Пути. А Чернов представлял себе дом вефильцев как раз в Междуречье: чтоб немного пустыни, немного воды, немного гор, не слишком много зелени, ну и сады, конечно, фрукты, вино, рыба в воде. То есть всё минимизировано под среднего потребителя. А окружающий сейчас Чернова мир явно максимализирован (есть такой термин?..) под сверхпотребителя, каковыми с большой радостью могут стать неприхотливые пока вефильцы. И ведь захотят, и ведь станут: к хорошему быстро привыкаешь…
Похоже, Сущий не подарок Чернову отвалил – в виде райской обители, а придумал ещё одно испытание на прочность – в виде райской обители опять же. Чернову бы сейчас выстроить остаток Пути из одних пустынь с самумами – мухой бы Путь одолели! Без писка и воплей.
Так, размышляя о превратностях судьбы, что вполне соответствует образу тридцатитрехлетнего российского интеллигента-спортсмена, Чернов добрёл по травке до знакомого входа в любимый город, предвкушая либо крики радости с городских стен и крыш, либо хулу и поношения плюс требование масс к Бегуну – оставить их и идти дальше в одиночестве. Но странности начались сразу: ни на стенах, ни на крышах никого не было. Никто не встречал Бегуна из Сдвига, что стало уже доброй традицией в Пути, никто не тащил ему еды и питья. Пусто было на входе в город, пусто и тихо. И потихоньку струйкой нежданного пота потёк по спине страх: а живы ли горожане? А не выжег ли их всех Супервихрь и его дочерние создания-смерчики и Вефиль остался Бегуну лишь в память о Пути, потому что бессмысленно тащить за собой по цепочке ПВ пустой мёртвый город?..
– Ay! – глупо крикнул Чернов.
Как и следовало ожидать в этом благословенном идиллическом крае, окрестности отозвались эхом – поначалу громким и ясным, а потом – затухающим, исчезающим. И по-прежнему – ни души.
Чернов включил прямую передачу и понёсся к ближайшему дому, дёрнул покосившуюся под вихрем дверь, вбежал в комнату, облетел остальные помещения, не забыл спуститься в пещеру под домом. И здесь – ни единой души!
Следующий дом… Ещё один… Перебежка и – дом Кармеля… Пусто.
Пулей – в Храм, распахнул тяжёлую дверь…
Мёртвая тишина, лишь икона с Бегуном – нетронутая – висела на стене.
Чернов вышел на площадь и сел на порог Храма. Искать дальше смысла не было, это Чернов нутром чуял, а чутьё у него за последние дни сильно обострилось. И всё же чутьё чутьём, а разум требовал продолжать поиск – до каждого строения. Вот сейчас посижу, думал Чернов потерянно, соберу себя в пучок и начну искать, начну шерстить эти, в принципе, неплохо устоявшие под вихрем дома, которые ещё до-о-олго послужат своим хозяевам… Долго. Если хозяева найдутся.
Мыслей не возникало – никаких. Голова была пустой и гулкой, как колокол без языка. И в этой пустоте из ниоткуда – а может, извне! – всплыла фраза, видимая как бы внутренним взором, словно красная бегущая строка на сером дисплее компьютера: беги – ищи, беги – ищи, беги – ищи…
Бегун – не Зрячий, но и ему, оказывается, можно навязать свыше слова, диктующие поступок. Бежать – искать… Бежать – это привычно, тем более что успел пристойно выспаться. А что искать? Жителей Вефиля или очередного Зрячего, который объяснит – если ему опять же спустят указания, – куда подевались горожане?.. Чернов потихоньку начинал звереть от отсутствия какой-нибудь логики в процессе прохождения Пути. Идиотские ПВ, идиотские Сдвиги, идиотские условия Игры, которую затеял Большой Игрок… Или Большой Шулер?.. При всём уважении к Нему, которое уже продекларировано, Чернов склонялся ко второму определению. Он, Чернов, никогда не любил азартных игр, не играл ни в карты, ни в рулетку, ни даже в орла-решку. Ну, ладно, волею судьбы он попал в Игру. Коли игроком попал, то он не знал, как вести себя с партнёром-шулером. Но вряд ли Большой Игрок выбрал его в партнёры, можно о таком и не мечтать. Он, Чернов, всего лишь – фигура на доске, фишка на столе рулетки, монетка, подброшенная в воздух. Есть выраженье: упал – отжался. Как раз его ситуация, но формулировка иная: подбросили – упади. То есть беги и ищи, не раздумывая. Сочтут нужным – объяснят. По минимуму…
И Чернов припустился прочь из мёртвого города, побежал, приминая траву, и она легко вставала позади, будто не живой была, а сварганена реквизиторами из какого-нибудь хитрого пластика. И позади остался вымерший город, а впереди вырос воздушный лесок, просвеченный в ночи не солнцем, а луной. И он уже не казался Чернову волшебным, не живым, а вовсе представлялся декорацией в спектакле, да и сама луна была нарисована на заднике сцены, и звёзды тоже, среди которых, кстати, совсем не было знакомых. И хотя Чернов прекрасно помнил прозрачный холодок воды в реке, и нежную свежесть травы, щекочущей лицо, когда он спал, и запахи, и пение птиц – он ничему теперь не верил. Но послушно бежал, потому что запрограммирован был на бег, как птицы – на пение, как трава – на упругость, как река – на течение, как луна – на создание атмосферы из сказки про Синюю Птицу.
А Сущий – это всего лишь не слишком добрый сказочник, автор всемирно (от понятия «все миры»…) известной и каждым встречным цитируемой книги сказок под громким названием «Книга Пути», и сказки, её составляющие по мере написания автором, становятся всё мрачней и страшней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132