К музыкантам, хористам и работникам сцены присоединились поклонники, доброжелатели и важные персоны со своими прихлебателями.
Кинзел расстегнул ворот и промокнул пот на лбу. Таналвах одним глазом поглядывала на детей, у которых возбуждение начало сменяться скукой.
— Знаешь, — задумчиво сказал Кинзел, — я мог бы петь еще.
— Хорошо. А я-то думала, ты обрадуешься, когда все закончится.
Он засмеялся.
— Ты, похоже, слишком хорошо меня изучила, любовь моя.
Подошел помощник.
— Господин Руканис, как вы распорядились, мы пропустили некоторых людей, желающих встретиться с вами. Можете принять их сейчас?
— С удовольствием. Тан, пойдешь со мной? — Она покачала головой.
— Нет, я останусь с детьми. Они начинают капризничать.
Кинзел последовал за помощником.
— Жаль, что я не смогу принять всех, кто хочет встретиться со мной, — пожаловался ему певец.
— У остальных такая возможность будет на протяжении недели.
— Знаю. Надеюсь, никто не останется обиженным.
— Я старался.
В дальнем конце палатки, где были два выхода наружу, стояли сорок — пятьдесят поклонников Кинзела Руканиса. Публика подобралась очень разнообразная. Молодежь, пожилые пары, мужчины и женщины средних лет, уличные нищие, родители с младенцами на руках. Увидев певца, все разразились приветственными возгласами.
С улыбкой он подошел к толпе и начал пожимать протянутые руки — охранники сдерживали наиболее ретивых, — а также отвечать на вопросы. Ему протягивали листы пергамента и волшебные рисовальные палочки, он писал серебряным, золотым и малиновым цветом свое имя и краткие посвящения для радостно-возбужденных почитателей. Малышей поднимали, чтобы он поцеловал их в щечку.
Между тем сквозь толпу к нему пробивались двое неулыбчивых мужчин в темной одежде.
Таналвах, стоя неподалеку, вполглаза наблюдала за происходящим, уделяя основное внимание своим воспитанникам.
— Когда мы пойдем домой? — Лиррин зевнула.
У Тега, прислонившегося к ней, уже начали слипаться глаза.
— Скоро, — пообещала Таналвах и взъерошила волосы девочки. — Как только Кинзел освободится.
Появилась Серра.
— Серра! Я рада, что ты вернулась. Хочу сказать тебе, что сожалею…
— Выкинь это из головы. — Ее подруга скользила взглядом по лицам окружавших Кинзела людей. — Подозреваю, что у нас появились сложности.
Таналвах инстинктивно прижала к себе детей.
— Что такое? Это касается Кина? Что произошло?
— Просто предчувствие. — Серра не сводила взгляда с беседующего со своими поклонниками певца. — Вон те двое, видишь? Одинаково одетые.
— В черном и сером? И что?
— Возможно, ничего.
— Если Кинзелу угрожает опасность, я должна быть рядом с ним.
— Нет. Оставайся на месте. — Тон подруги исключал всякую возможность обсуждения.
— С Кинзелом случится что-то плохое? — чувствуя тревогу взрослых, спросила Лиррин.
— Нет, дорогая, — проявляя недюжинную выдержку, успокоила девочку Таналвах. — Все в порядке. — И добавила одними губами, обращаясь к Серре. — Правда?
Та не отвечала. Подруги замерли в молчании.
Кинзел закончил подписывать очередной пергамент и протянул его поклоннику.
— Кинзел Руканис, — произнес кто-то ровным голосом; это прозвучало как утверждение, не вопрос.
Он поднял взгляд. На него смотрели двое мужчин в темной одежде.
— Да, — ответил он.
— Делайте в точности то, что мы скажем, — заявил один из них, очень тихо, но в его тоне ощущалась угроза, а манера держаться наводила на мысль о вполне определенной профессии.
— Кто вы?
— Мы представители государства. Это все, что вам требуется знать.
— И мы здесь не одни, — добавил второй человек.
— Я арестован?
— Вы взяты под стражу.
— По какому обвинению?
— Это не обсуждается, — холодно ответил первый. — Нам приказано взять вас незаметно для окружающих. Если получится. Хотя нам все равно. Если вы станете сопротивляться, пострадают множество собравшихся тут людей. Решайте сами. — Кинзел не сомневался, что так и будет.
— Понимаю.
— Хорошо. Теперь скажите своим помощникам, что вам пора уходить. Не поднимайте шума. Тогда обойдемся без неприятностей. Ясно?
— Да.
Арестованный хотел спросить, можно ли повидаться с Таналвах и детьми, но понимал, что это было бы ошибкой.
— Просто делайте, что мы приказываем, — сказал второй человек, — если хотите избежать кровопролития.
На помосте к женщинам подошли Куч и Дислейрио.
— Вы… — начал Дислейрио.
— Да, — ответила Серра, — мы их видим. — Таналвах была в отчаянии.
— Они уводят его! Сделайте же что-нибудь!
— Их не двое. Здесь есть и другие.
По крайней мере дюжина точно так же одетых людей прокладывала путь к палатке.
— Не сомневаюсь, их на самом деле гораздо больше, — заметил Дислейрио.
— Они не сделают этого! — В глазах Таналвах дрожали слезы.
— Эти люди представляют правительство. — Ее подруга пожала плечами. — И могут делать все, что пожелают.
— Как по-вашему, они преследуют всех нас? — взволнованно поинтересовался Куч.
— Их интересует только Кинзел, — ответил Дислейрио. — Если бы это была общая облава, мы бы это сейчас уже поняли.
— Что толку стоять тут и болтать? — взорвалась Таналвах. — Помогите ему!
Дети тоже расстроились и заплакали. Куч делал все, чтобы успокоить их.
— Здесь полно гражданских, Тан, — напомнила ей Серра, — и готова поспорить на что угодно, этим ублюдкам плевать на них. Если мы вмешаемся…
— Если вы ничего не предпримете, это сделаю я! — воскликнула Таналвах.
Подруга схватила ее за руку и крепко сжала.
— Если ты двинешься, или закричишь, или сделаешь что-нибудь, что привлечет их внимание, мне ничего не останется, как сбить тебя с ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86