В некотором отношении это, может быть, худший вариант, поскольку подразумевает что-то, являющееся для нас полной неожиданностью.
— И вторая возможность?
— Боюсь, не исключено, что Кэлдасон начал осознавать свои способности.
— Значит, гром наконец грянул. Эта проклятая ситуация уже слишком давно — настоящее бельмо у нас на глазу. Однако почему он пробудился для восприятия себя именно сейчас? Почему не раньше?
— Кто знает? Важна не причина, а тот факт, что это произошло.
— Ну, во всяком случае, в полной мере осознать свои потенциальные возможности он еще не успел, иначе мы уже были бы в курсе.
— Наверное, но он, по-видимому, прогрессирует. Как любой человек, осваивающий новый навык.
— При всем моем уважении к тебе, Фелдерт, я вижу здесь всего лишь несколько не связанных между собой событий. Головорезы безобразничают на улицах, но это имело место всегда; военный вождь-варвар, последний в длинной веренице мимолетных царьков, и аномалия в сети магических потоков, что тоже, в общем, имеет свои прецеденты. Ничто из всего этого само по себе не представляет для нас угрозы. Повторяю: помни, кто мы такие.
— Возьми! — Фелдерт сорвал красную розу и протянул ее брату. — Нас ждет та же участь — если ты ошибаешься.
Рилан взял цветок и глубоко вдохнул тонкий аромат.
Однако стоило ему мгновение спустя перешагнуть невидимый барьер, как роза почернела и рассыпалась в прах.
Постоянное мерцание магии, исходящее от любой густонаселенной местности, как правило, оказывается сильнее ночной тьмы. Однако в этот вечер оно казалось не таким ярким, как обычно. Возможно, потому, что по случаю холодной погоды на улицах было меньше народу. К тому же дом, на крыше которого сидели Кэлдасон и Серра, находился на краю Валдарра, далеко от вечно бурлящего центра. По всем этим причинам им выпала редкая удача видеть звезды.
— А что твой народ думает о них? — спросила Серра.
— В Квалоче существует несколько версий того, как были созданы звезды.
— Нет какой-то одной, самой распространенной?
— Нет. Квалочианская религия и мифы не вырезаны в камне, как это принято в большинстве других стран. Поэтому существуют различные версии наших легенд.
— И какая из них нравится тебе больше?
— О звездах? Легенда связана с именем Джахона Алпсира. Слышала о нем? — Серра покачала головой. — Он один из квалочианских богов-героев, которые владычествовали еще до рождения мира. В те времена на небе имелись только солнце и луна, поскольку боги считали, что нет нужды в других светилах. И вообще они были слишком заняты, так как вели войну с равной по силе расой демонов. Наградой в этой борьбе должна была стать судьба человеческого рода, иначе говоря, квалочианцев, так утверждает миф. Демоны хотели уничтожить тех немногочисленных мужчин и женщин, которых создали боги; они опасались, что эти новые создания слишком размножатся и станут угрожать их могуществу.
— И что же произошло?
— Ну, на самом деле много чего… Однако кульминация истории наступила, когда Джахон лицом к лицу встретился с лордом всех демонов Паваллом. Их дуэль происходила в небе, что для Джахона было не очень удачно, потому что Павалл, как ночной демон, мог укрываться во мраке и оттуда наносить удары. Тогда Джахон с помощью меча, сделанного, между прочим, изо льда, проткнул дыры в черной вуали, окутывавшей мир. Сквозь эти дыры снаружи проник свет, освещая Павалла, и Джахон убил его. Джахон не стал заделывать дыры, чтобы никакой другой демон не смог укрыться во тьме.
— Замечательная история, хотя и несколько воинственная.
— Да, но это характерно для квалочианцев. Сейчас ее рассказывают редко и всегда — с иронией.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, судя по тому, как теперь идут дела, получается, что победил все-таки Павалл.
— Юмор висельника.
— Не осуждай их. Что за этим стоит? Смейся — чтобы не плакать.
— Это верно не только применительно к квалочианцам, Рит. Хотя в последнее время поводов для смеха мало. Однако давай не будем снова углубляться в историю с Кинзелом. От этого становится совсем грустно.
— Ты выглядела немного подавленной, когда мы уходили с холма. Таналвах что-то сказала?
— Да, но не по поводу Кинзела. Она заговорила об Этни.
— Неужели твоя подруга оказалась столь немилосердной и напомнила тебе о…
— Вообще-то для меня это запретная тема, — призналась Серра, — но иногда воспоминания неожиданно всплывают, например, как тогда в храме. Обычно я справляюсь с ситуацией, хотя нет никакой уверенности, что так будет всегда. Я постоянно прикладываю огромные усилия, чтобы не думать о дочери, а тут Тан взяла и заговорила о ней.
— Признаюсь, есть одна вещь, которая вызывает мое любопытство, — осторожно подбирая слова, начал Кэлдасон. — Это не совсем о твоей дочери, хотя…
— Спрашивай. Если будет слишком больно, я скажу.
— Отец Этни.
— А-а… Так, легкое, поверхностное ранение.
— Можешь послать меня, сказав, что это не мое дело.
— Ничего, все нормально. Собственно, тут и рассказывать особенно нечего. Он был… вроде меня. Ну, отчасти; в основном нет. В смысле, общее между нами было то, что мы занимались одним и тем же делом, только он служил в армии. Обладал изрядным честолюбием и быстро поднимался по служебной лестнице. Принимал участие во многих походах, хорошо зарекомендовал себя. А потом сделал глупость — ввязался в драку в таверне и получил удар ножом. Нет, он не погиб. Сбежал с целительницей, которая лечила его. Она была даже старше меня, но не намного. Этни было лет пять-шесть, когда это произошло. А что касается дочери… Ребенок мешал ему — по крайней мере, так он говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86