– Говоришь, видел максимум полторы тысячи?– Сотен двенадцать, – ответил Сакаи. – Готов биться об заклад.Я покачал головой. Возможно, погода, бессонная ночь и дурное предчувствие преумножили тревогу. Или подвел слух. Однако, вернувшись обратно, я подозвал Макото и командиров и поделился с ними опасениями, что войско противника значительно превосходит наше. Если это подтвердится, мы тотчас отступим по сигналу горна.– В Маруяму? – спросил Макото.Именно туда мы и планировали, но нужен запасной вариант. Ведь именно такого хода ожидает от нас враг, и если он уже атаковал замок, мы окажемся в ловушке. Я отвел Макото в сторону и сказал:– Если против нас выступит Араи, мы не выдержим бой. Единственная надежда – добраться до побережья и попросить Тераду переплавить нас на Ошиму. Тебе придется опередить нас и найти Риому. Он договорится обо всем с Терадой Фумио.– Тогда все подумают, будто я первым бежал с поля боя, – возразил он. – Я хотел бы остаться с тобой до конца.– Мне больше некого послать. Ты знаешь Риому и путь. Не исключено, что нам всем придется спасаться бегством.Макото удивился:– Чувствуешь неладное? Думаешь, это та самая битва, которую нам предстоит проиграть?– Мало ли что, я должен обезопасить моих людей. Я потерял многих и не могу распрощаться с оставшимися. В конце концов, впереди еще две победы!Макото улыбнулся, и мы пожали руки. Я вернулся к войску и дал сигнал идти в наступление.Первыми двинулись конные лучники, за ними – пешие и всадники по бокам. Когда мы вышли из долины, по моему сигналу лучники разбились пополам и разошлись по обе стороны. Я велел пешим солдатам остановиться на том расстоянии, куда не долетят вражеские стрелы.В тумане показался противник. Я послал вперед воина Отори, который громко выкрикнул:– Господин Отори Такео хочет пройти по этой территории! Уступите дорогу или готовьтесь к смерти!Кто-то прокричал в ответ:– Господин Фудзивара хочет покарать самозванца Отори! Мы заполучим его голову и твою до полудня!Должно быть, мы казались им жалким сбродом. Самоуверенные солдаты зашагали вниз по склону, выставив копья. Наши лучники тотчас окатили их градом стрел. Посыпался ответный удар, но мы находились вне досягаемости. Наши всадники понеслись вперед сквозь строй пеших солдат к лучникам, те не успели даже наложить новые стрелы.Затем хлынули вперед пешие и сдвинули врага вверх по склону. Мои воины были в хорошей боевой форме, к тому же одержимы удивительным неистовством. Казалось, их не остановить. Враг отступил быстрей, чем я ожидал, и мы бежали за ними с обнаженными мечами, рубя наповал.Справа от меня сражался Макото, слева – горнист, и мы дугой поднимались вверх. Равнина шла холмами до отдаленных хребтов на востоке. За очередным подъемом перед нами предстало устрашающее зрелище. В одной из впадин между холмами находилась огромная армия – западная армия Араи. Воины стояли наготове, над ними вились знамена.– Труби в горн! – крикнул я человеку слева. Давно надо было поверить собственным ушам. Горнист приложил инструмент к губам, и по долине разнесся жалобный вой, эхом отражаясь от гор.– Назад! – скомандовал я Макото, который с трудом повернул коня и помчался галопом.Конь противился, не желая покидать друзей. Шан заржал на прощание. Однако совсем скоро мы все развернулись и скакали за Макото по долине.Я гордился тем, как сражались мои воины, но больше всего меня порадовало в то туманное утро, что они мгновенно послушались приказа и стали отступать.Проворность разворота озадачила врага. Они надеялись, что мы бросимся за ними вниз по холму, прямо в лапы людей Араи. В начале сражения мы нанесли врагам значительный урон, и их наступлению мешали трупы павших и воцарившаяся неразбериха. А тут еще полил сильный дождь, превратив землю под ногами в скользкую грязь. Нам повезло, что мы находились ближе к долине с каменистой почвой.Я скакал сзади: поторапливал воинов и временами отбивался от ближайших преследователей. Там, где долина сужалась, я оставил двести лучших воинов, чтобы они держали оборону как можно дольше и выиграли время для отступления основных сил.Мы ехали весь день и к ночи оторвались от преследовавших, хотя потеряли людей и арьергард – половину воинов. Я велел всем отдохнуть пару часов. Погода ухудшалась, набирал силу ветер. Поэтому мы продолжили путь ночью и на следующий день: практически не ели, не переводили дух, иногда сражались с группами нагнавших нас всадников и отчаянно пробирались к побережью.Той ночью мы приблизились к Маруяме, и я послал Сакаи вперед выяснить положение в городе. Из-за непогоды он предложил ретироваться в замок, а я по-прежнему не хотел ввязываться в долгую осаду и сомневался в преданности жителей. Мы сделали короткий привал в храме, подкрепились и успокоили лошадей. Усталость стерла воспоминания о том времени. Я осознавал, что потерпел поражение – бесповоротное. Отчасти жалел, что не погиб на поле боя в попытке спасти Каэдэ, отчасти продолжал верить в пророчество, которое должно сбыться. Веки опускались от усталости и боли, тело ломило от жажды сна.Меж столбов гулял порывистый ветер, то и дело сотрясалась крыша, приподнималась, будто собиралась улететь. Воины почти не разговаривали – вокруг витал дух безропотного смирения. Мы не переступили порог в страну мертвых, но неумолимо туда направлялись. Кроме караульных, все спали, но я не мог заснуть. Мой долг – привести армию в безопасное место. Я понимал, что нужно идти дальше, не дожидаясь рассвета, но мне было жаль будить измученных людей.«Еще пару минут, – повторял я про себя, – вот-вот вернется Сакаи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86