Когда она поздоровалась с О'Ши, он тут же без стеснения заявил:
– Вы мне нравитесь. В ваших глазах нет эдакого огонька, который говорил бы: «Ну, разве он не прелесть?» или «Черт побери, он, должно быть, богат и несчастен» или «Девушка имеет право немножко поразвлечься». Короче говоря, я нравлюсь вам, а вы – мне.
Как вы уже догадываетесь, он был немного пьян.
– Вам кофе, мистер О'Ши? – спросила Кэти. – Я буквально разорилась, чтобы достать настоящие свиные сосиски и натуральное яблочное пюре, и вы обязательно должны их отведать.
– Кофе? Я пью только Кофиест, мадам. Пить кофе нелояльно по отношению к великой фирме «Фаулер Шокен», где я теперь работаю. Не так ли, Митч?
– На сей раз фирма вам простит, Джек, – сказал я. – Кроме того, Кэти не верит, что наркотики в Кофиесте безвредны.
К счастью, Кэти занялась обедом в дальнем углу комнаты, служившем ей кухней, и стояла к нам спиной; она или не слышала моих слов, или сделала вид, что не слышит. В свое время у нас с ней по этому поводу была ужасная перепалка. В ход пускались такие слова, как «отравитель младенцев», «сумасшедший торгаш» и другие, короткие, но не менее выразительные.
Кофе несколько отрезвил Джека О'Ши. Обед был превосходный. После него атмосфера стала гораздо непринужденнее.
– Вы, должно быть, уже побывали на Луне? – спросила Кэти у Джека.
– Нет еще. Собираюсь на днях.
– Ну и зря, – вмешался я. – Только время убьете и деньги потратите. Луна – это замороженные капиталовложения. Мне кажется, мы занимаемся ею, только чтобы накопить опыт, который может пригодиться на Венере. Несколько тысяч человек работает в рудниках – вот и все.
– Прошу меня извинить, – Джек поднялся и вышел.
Я решил воспользоваться случаем.
Кэти, дорогая, как мило, что ты пригласила меня. Это что-нибудь означает?
Она потерла друг о друга большой и указательный пальцы правой руки, и я уже знал – что бы она сейчас ни сказала, все будет неправдой.
– Возможно, Митч, – деликатно солгала она. – Но ты не должен меня торопить.
Я решил уличить ее.
– Ты лжешь, – возмутился я. – Ты всегда делаешь вот так, – я повторил ее жест, – когда собираешься сказать мне неправду. Не знаю, как ты ведешь себя с другими.
Она рассмеялась коротким смешком.
– Откровенность за откровенность, – сказала она с горечью. – А когда ты говоришь неправду, то задерживаешь дыхание и смотришь мне прямо в глаза. Не знаю, как ты ведешь себя в таких случаях с клиентами и подчиненными.
О'Ши вернулся и сразу же почувствовал, что атмосфера накалилась.
– Ну, мне пора, – объявил он. – Вы идете, Митч?
Кэти кивнула, и мне ничего не оставалось, кроме как сказать «да».
После обычного обмена любезностями у порога Кэти поцеловала меня на прощанье. Это был долгий и нежный поцелуй, с которого я предпочел бы начать вечер. Я почувствовал, как у Кэти учащенно забилось сердце, однако это не помешало ей преспокойно выставить меня за дверь.
– Вы так и не наняли телохранителя? – укоризненно спросил Джек.
– Стоит ли? Все это било чистейшим недоразумением.
– Может, зайдем к вам, выпьем? – словно невзначай предложил он.
Я был тронут тем, как крохотный Джек О'Ши решил взять на себя сегодня роль моего телохранителя.
– Конечно, – сказал я, и мы спустились в метрополитен.
Он первым вошел в квартиру и зажег свет, но ничего не произошло. Потягивая слабый виски с содовой, он медленно обошел комнату и проверил оконные задвижки.
– Этому стулу лучше стоять здесь, – указал он; «здесь» означало подальше от окна и револьверных пуль. Я переставил стул.
– Берегите себя, Митч, – сказал он, прощаясь. – Если с вами что-нибудь случится, ваша очаровательная женушка и ваши друзья будут очень огорчены.
Но в этот вечер я всего лишь сильно ушиб ногу, раскладывая кровать, что, кстати, случалось со мной почти каждый вечер. Даже Кэти с сеточными скупыми движениями хирурга не смогла уберечься от боевых шрамов – следов жизни в тесной городской квартире. На ночь вы раскладываете кровать, утром убираете ее, затем устанавливаете столик для завтрака, потом его надо убрать, иначе вам не протиснуться к двери. Немудрено, что некоторые ограниченные обыватели с тоской вспоминают о старых временах, когда было много простора, подумал я, и с наслаждением растянулся на постели.

5

Всю неделю дела шли хорошо. Ренстед был занят разрешением конфликта с Институтом гинекологии и не мешал мне. Я полностью взял бразды правления в свои руки.
Девочки и мальчики из департамента Тильди дали первые образцы рекламы. Эти темпераментные юнцы то целый день просиживают над одной строкой, то, словно одержимые, строчат страницу за страницей. Тильди руководила всей работой, редактировала и вообще задавала тон. Отобрав лучшее из лучшего, она передавала мне тексты для девятиминутных рекламных передач, для афиш и плакатов, статьи, короткие заметки, объявления, наметки тем для кампании слухов, остроты, шуточки и каламбуры (как приличные, так и неприличные), которым предстояло потом облететь всю страну.
Отдел наглядной рекламы старался вовсю. Специалисты по рекламе в воздухе и кинорекламе испытывали подлинное вдохновение художников, воссоздавая образ Венеры. Им предстояло завершить нашу грандиозную панораму на тему «Венера До и После»; они и впрямь чувствовали себя так, словно создавали историю планеты.
Отдел идей походил на фокусника, извлекающего кроликов из цилиндра. Когда я попробовал намекнуть Колльеру, что он чересчур увлекается, он стал мне объяснять:
– Да ведь все дело в избытке энергии, мистер Кортней! Венера перенасыщена ею. Планета расположена близко к Солнцу, и оно щедро отдает ей свое тепло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62