Приклад, грубый и тяжелый, был сделан, очевидно, значительно позже, чем ствол. Но ствол был таким, что ружье не хотелось выпускать из рук, из великолепной стали, с золотой насечкой арабской, стилизованной вязью. Судя по виду, ковали его в Сулеймании - столице курдов в Ираке, славившейся в старину своими ружьями.
- Давно оно у вас? - спросил Ведин.
- Очень давно. Я его приобрел в год тигра.
- А сколько тигров?
- Не помню, или три, или четыре.
Старинный таджикский календарь состоял из двенадцати лет: мышь, бык, тигр, заяц, рыба, змея, лошадь, баран, обезьяна, курица, собака, свинья. 1961 год выпадал на год быка, и Ведин высчитал, что ружье у старика не то сорок один, а не то и все пятьдесят пять лет.
- А почему вы не купите себе нового ружья?
- Привык, - ответил охотник. - Хорошее ружье. К вашему ружью нужны патроны, а мое заряжается просто так.
- Послушайте, - предложил Ведин, - давайте меняться...
Он снял с плеча и протянул старику свою дорогую ижевскую бескурковку шестнадцатого калибра.
Старик внимательно осмотрел ружье Ведина.
- Вы собираетесь сдать мой мультык в дом, где хранятся старинные предметы?
- Нет, я просто сам люблю старое оружие.
- Что ж, тогда поменяемся.
Ведин отдал охотнику еще и патронташ с патронами, а старик ему свои припасы. Прощаясь, охотник провел обеими ладонями по лицу сверху вниз как это делают в знак особого почтения.
"Этот древний мультык мне еще очень пригодится. Он мне уже пригодился, - думал Ведин, снова выезжая на тропу. - Но об этом я потом... А сейчас в лепрозорий".
Ему было чуждо особое любопытство, побуждающее иных людей посещать лечебницы для душевнобольных, морги или операционные. И, несмотря на то, что он еще прежде слыхал о расположенном в горах, на берегу реки лепрозории, он заинтересовался тем, что же представляет собой это необычное учреждение, только теперь, когда это было связано с интересами его службы.
Собираясь в лепрозорий, Ведин сумел подавить в себе чувство брезгливости и страха перед проказой. Он мог бы, правда, направить сюда кого-нибудь из подчиненных ему сотрудников отдела, но разобраться сначала самому, составить сначала собственное впечатление и, наконец, выполнить самому то, что ему казалось самым трудным и неприятным, было его давним принципом.
Главный врач лепрозория, толстый, мрачный грек, по фамилии Маскараки, и не скрывал того, как он недоволен и озабочен приездом Ведина.
- Я не могу разрешить вам это свидание, - сказал он, глядя в угол. Человек очень болен. Это запрещено нашими правилами. Эта встреча не поможет, а только повредит больному.
- Судя по тому, что вы говорили перед этим, - возразил Ведин, - ему уже ничто не может особенно повредить. Но увидеться с ним мне необходимо. И при этом наедине.
- Ну, как хотите, - решил Маскараки. - Но я снимаю с себя всякую ответственность.
- Да, вот еще что, - нерешительно сказал Ведин. - Я не очень разбираюсь в этой штуке... Так как мне?.. На каком расстоянии надо держаться? И можно ли здороваться за руку?
Маскараки дико посмотрел на Ведина, со свистом втянул в себя воздух и выпучил глаза.
- Ну, знаете, - сказал он наконец. - Вам известно, как распространяется проказа?
- Нет, - ответил Ведин.
- И мне не известно. Хотя я занимаюсь этой болезнью тридцать лет и имею научные труды. Ни в коем случае не здороваться за руку. Ни в коем случае не допускать непосредственного контакта.
- А разговаривать на каком расстоянии?
- Что значит - на каком расстоянии? На обычном, как мы с вами говорим. Или вы считаете, что раз хотите поговорить по секрету, так должны шептать ему на ухо?
- Нет, - сказал Ведин спокойно. - Я так не считаю.
- Его приведут сюда, в мой кабинет. А я уйду из своего кабинета... Вас это устроит?
- Я могу пойти к нему... - сказал Ведин.
- Нет, это не нужно. Он придет сюда.
- Товарищ Седых? - спросил Ведин, протягивая руку вошедшему. - Майор Ведин.
Он так растерялся, что силился и не мог улыбнуться. Перед ним был человек в сером фланелевом халате со странным и страшным лицом, напоминавшим морду льва.
- Я не здороваюсь за руку... Боюсь заразиться гриппом, - ответил Седых ненатуральным, сиплым и лающим голосом, который уже не удивил Ведина, так как такой или похожий голос и должен был быть у такого человека.
Седых убрал руку за спину.
- Что вам нужно? Зачем вы меня вызвали?
- Сядем, - предложил Ведин.
И они сели на стулья по обе стороны директорского стола.
- В чем дело? - повторил Седых.
- Вы служили в органах государственной безопасности? - с трудом заставил себя перейти к делу Ведин.
- Служил. И что же там - выявили недостаток полбутылки чернил и восьми скрепок для бумаги?.. И вы теперь приехали потребовать с меня это имущество? - лающе рассмеялся Седых.
- Нет, у меня дело попроще, - серьезно ответил Ведин. Он так и не смог заставить себя улыбнуться. - Я хотел спросить у вас... Не встречали ли вы в последнее время в районе лепрозория каких-нибудь посторонних людей?.. А если встречали, то кто эти люди? Как они выглядели?
- Вы считаете, что я до сих пор состою на работе в органах?
- Да, - жестко сказал Ведин, - мы так считаем. Во всяком случае, что вы до сих пор состоите в партии.
- Не понимаю, - закашлявшись и придерживая грудь руками, сказал Седых. - С тех пор как я заболел, меня никто не навещал. Ни родные, ни товарищи. Считается, что сюда трудно попасть. Хотя, как видите, вокруг нет никаких заборов или загородок. Но как только я понадобился, меня сразу нашли.
- Мне нечего вам на это ответить, - сказал Ведин, заставляя себя смотреть прямо в лицо Седых. - Я понимаю, что вам тяжело. Скажу по правде: я никогда не предполагал даже, что настолько тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113