Вдруг там капкан для Питерса? Какой из него тогда стрелок, с перебитой лапой?
Степан поднялся наверх и постучал в дверь комнаты Саби.
— Одну минуту! — раздался голос Жюли. — Еще минуточку! Вот теперь можно, заходите.
Саби лежала в постели, укрытая толстым одеялом, а Жюли Нимур сидела рядом и расчесывала ее длинные влажные волосы. В комнате пахло цветочным мылом, и в ванне за ширмой слышался плеск и сдавленный смех детей.
— Мы купаемся, — сказала Жюли. — На твоих детей не угодишь, Стивен. Они не выносят горячей воды, подавай им непременно ледяную.
— Вот свежий сок.
— Ты почему такой сердитый? — тихо спросила Саби. — Что-то случилось?
— Да он всегда такой, — обличительно заявила Жюли. — Каменный рыцарь с железным сердцем.
— Твой плащ готов, — сказала Саби.
Чтобы хоть немного порадовать ее, Гончар надел плащ, накинул капюшон и походил по комнате.
— Какой теплый, сразу жарко стало, — сказал он. — И легкий. Легче, чем моя куртка. Пожалуй, я в нем и поеду.
— Куда? — спросила Саби.
— Просто покатаюсь, чтобы кобыла не застоялась.
— Мы с тобой! — закричали Шаути и Вокини из ванны.
— В другой раз. — Степан вышел из комнаты.
Жюли догнала его в коридоре.
— Постой, Стивен. Тебе не кажется, что Саби чего-то не хватает? Да, она уже меньше кашляет, и жар бывает только под утро. Дело идет на поправку, но по ней этого не видно. Она так печальна, так безнадежно грустна! Если уж ты доверил мне лечение, то я тебе скажу как доктор. Она умирает от тоски. Потому что ты слишком мало времени ей уделяешь, слишком мало. Почему ты не спишь в ее комнате? Муж и жена должны спать в одной постели. Если ты боишься заразиться, тогда другое дело. Но ты ведь не похож на человека, который чего-то боится.
— Спасибо за рецепт, доктор, — сказал Степан. -Я буду уделять ей больше времени.
— Противный. Черствый, бесчувственный и… и… и противный!
В гневе она топнула и, не удовлетворившись этим, ткнула кулачком в грудь Степана.
— Если ты будешь мучить Саби, я уеду! — пригрозила она.
— Только не это! — совершенно искренне сказал Степан Гончар.
Эрни оседлал для него самую смирную пегую кобылу. Увидев Степана в новом наряде, он насмешливо протянул:
— Ну, я зря старался. Ты теперь настоящий оттава, можешь ездить без седла. Только обмотаешь кобыле морду веревкой — и вперед.
— Ты почему винчестер не взял?
— Мне он не нужен.
— Так отдашь мне, если потребуется.
Эрни нахмурился, но все же вставил винтовку в подседельную кобуру.
— Сначала к шерифу съездим? — спросил он, выводя лошадей из конюшни.
— Не будем время тратить. Что мы ему скажем? Приходил работник Фарбера, да? Фарбер хочет забрать свои меха. Где тут работа для шерифа? Да нет, не волнуйся, с Коннели мы обязательно переговорим. Но на обратном пути. Сначала мне хочется увидеть пароход.
По дороге они встретили Мартина Китса. Тот молча протянул Степану сложенный листок.
"Мистер Питерс! Обстоятельства вынуждают меня задержаться на западном берегу. Как только накопленный товар будет доставлен к месту, которое Вам укажут, обстоятельства переменятся к лучшему. Мелисса и Гарри с Дугласом передают Вам свои приветы. Гарри надеется, что его подарок Вам поможет. Не теряйте время. Искренне Ваш, Леопольд Фарбер".
Прочитав записку вслух, Степан аккуратно сложил ее и протянул Китсу:
— Если у тебя нет других дел, Мартин, ты мог бы найти шерифа и все ему рассказать. Отдашь это письмо. И скажи, что я намерен вернуть меха. Завтра в полдень. Если у него появятся какие-нибудь идеи по этому поводу, пусть вечером заглянет к нам на огонек. Да, и хорошо бы, если бы с ним приехал Харви Дрейк.
— А кто это?
— Проводник.
— Откуда ты его знаешь? — спросил Эрни.
— А я и не знаю. Мне сказал о нем ван Клиф, и я запомнил. Фамилия понравилась.
— Этот Дрейк непростой парень, — предупредил Эрни. — Про таких говорят, что они продают свой кольт тому, кто больше заплатит. Но, ясное дело, лучше иметь такого стрелка на своей стороне, чем видеть его среди врагов.
Когда они поднялись на последний холм, стало видно реку. Белой дугой отделяла она лесистые холмы от бескрайнего пятнистого пространства. Там, за рекой, простиралась дикая степь. Снег не задерживался на ее просторах, и рыжие, серые, бурые пятна кустарников и высокой травы тянулись до самого горизонта" до голубых пологих треугольников далеких холмов.
Там, за рекой, и начиналась та самая Территория Дакота, вольная земля.
Застрявший на мели колесный пароход меньше всего напоминал собой судно. Издалека он казался просто домом посреди белого льда. Кособокий такой домик с плоской крышей и парой широких труб, с рядом черных провалов окошек и красными перилами. Впечатление портил только огромный полукруглый кожух над гребным колесом, но и его при желании можно было принять за сарай. Или — за гараж-ракушку. Поймав себя на таком сравнении, Гончар порадовался, что не имеет привычки думать вслух. Поди потом объясняй своему дотошному спутнику, что такое гараж, и что в нем хранится, и как это четырехколесная повозка может двигаться без лошади… Отсюда, с холма, видны были и пороги, за которыми река сужалась и была свободна ото льда. На черной блестящей воде вспыхивали и гасли белые буруны.
— Как низко вода упала, — проговорил Эрни. — Совсем обмелела река. Никогда уже его не снимут. К осени ничего не останется, все растащат. Ну, посмотрел, поехали обратно?
Степан Гончар не отвечал, продолжая вглядываться в занесенные снегом кусты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113