А тем временем Пьер Батист Розуа, радостно насвистывая, уже сидел в полицейском автомобиле, который отправлялся на север, в Нормандию, в его любимый Пон-л'Эвек. Он добился поставленной цели - снова будет зимовать в своей тюрьме.
Бродекен из окна префектуры проводил взглядом отъезжающую машину, пока ее не закрыло огромное облако пыли, и покачал головой. Простой деревенский полицейский никак не мог понять, почему отпетый убийца, которого полтора года безрезультатно разыскивала полиция, вдруг решил признаться, хотя его об этом не спрашивали, а поначалу даже и слушать не хотели.
Несмотря на то что в Монтежуре вскоре каждый ребенок знал историю убийцы Розуа, в Лионе о нем почти никто не слышал, не говоря уже о Париже. Местные газеты поместили фотографию префекта, в Перреоне опубликовали интервью с ним, но крупные газеты полностью проигнорировали это событие. В Монтежуре же по-прежнему все только и говорили о "двойном" убийце и каждый день спрашивали у Бродекена: "Ну как, Клод? Старика уже судили? Нашлись у него смягчающие обстоятельства, или его отправили на гильотину?"
Даже если бы сам префект и не интересовался исходом дела, земляки все равно заставили бы его разузнать об этом. Первое, и пока единственное, уголовное происшествие в забытом богом местечке на Соне никого не оставило равнодушным - каждый хотел знать, чем же все закончится.
Префект вынужден был день за днем просматривать почти половину всех французских газет, но так ничего в них и не нашел. Наконец он направил в прокуратуру Перреона запрос, в котором просил уведомить о ходе расследования данного уголовного дела. Запрос остался без ответа.
Тогда Клод Бродекен еще раз сел за свою дребезжащую пишущую машинку, разложил оставшиеся у него документы и напечатал новый запрос, но уже в прокуратуру Пон-л'Эвека. В нем префект просил сообщить ему, чем закончилось дело убийцы и вора Пьера Батиста Розуа.
Ответ из Пон-л'Эвека произвел в Монтежуре впечатление разорвавшейся бомбы: "Производство по указанному в запросе делу прекращено. Как установлено местной прокуратурой, обвиняемый не имеет никакого отношения к упомянутому убийству. Настоящий убийца супругов Пеллегрен уже арестован в Швейцарии и в скором времени будет передан французским властям. Обвиняемый Розуа сделал ложное признание из тщеславных побуждений. С учетом смягчающих обстоятельств он приговорен к пяти месяцам тюремного заключения за дезинформацию полиции и повторные кражи. Приговор вступил в силу, и осужденный отбывает срок наказания в Пон-л'Эвеке. Прокурор Боту".
Не веря своим глазам, Бродекен раз за разом перечитывал ответ. Такого никак не могло быть, чтобы тот, кто знал об убийстве все до мельчайших подробностей и даже рисовал схемы места преступления, в то же время не имел к этому убийству никакого отношения. Тут что-то не так!
В эту секунду простой деревенский префект принял решение, которое повлекло за собой крупнейший юридический скандал в послевоенной Франции и прославило на весь свет никому доселе не известный небольшой городок Пон-л'Эвек. Однако Бродекен, собираясь в Пон-л'Эвек, чтобы самому на месте разобраться во всем, пока ни о чем таком не подозревал. Он приехал в город и остановился в "Отель де Пари", который находился как раз против административного здания тюрьмы. Было уже за восемь вечера, и о каких-нибудь служебных делах не стоило и думать. Бродекен отправился к себе в номер, помыл руки и спустился поужинать в ресторан. Вскоре его начал раздражать сильный шум, доносившийся из соседнего помещения. Несколько подвыпивших мужчин веселились там в свое удовольствие. Один из голосов, настолько громкий, что перекрывал все остальные, показался Бродекену знакомым, но он никак не мог вспомнить, кому этот голос принадлежит.
В тот момент, когда официант подавал Бродекену заказанное им седло барашка, дверь соседней комнаты открылась и из нее, спотыкаясь, вышли двое пьяных пожилых мужчин. От неожиданности префект выронил вилку - одним из выпивох был... Пьер Батист Розуа!
Не заметив Бродекена, он протащил своего собутыльника через весь зал ресторана до дверей отеля и исчез вместе с ним за тяжелой входной портьерой. Это настолько ошарашило Бродекена, что он даже не сообразил окликнуть Розуа, а тот был слишком пьян, чтобы узнать префекта в гражданском костюме. Способность говорить вернулась к Бродекену, только когда официант, кашлянув, обеспокоенно спросил:
- В чем дело, месье, вам нехорошо? Не могу ли я чем-нибудь помочь?
- Нет, нет, все в порядке, - ответил префект. - Хотя... не откажите в любезности, скажите, кто эти два господина, которые только что... э-э, так сказать, вышли отсюда?
Официант посмотрел на портьеру, сдержанно улыбнулся и тихо проговорил:
- Если вы имеете в виду того господина, который выглядел немного... уставшим, то это месье Билла, директор тюрьмы.
- А другой? Кто был другой?
- Месье Розуа, полагаю... близкий друг месье Билла.
- А остальные господа в соседней комнате тоже близкие друзья месье Билла?
- Думаю, что да... Во всяком случае, они довольно часто бывают здесь вместе с ним.
Любопытство клиента показалось официанту подозрительным, и он поторопился оставить его в одиночестве.
Факты, с которыми Клод Бродекен неожиданно столкнулся, породили у него лишь смутную догадку. Но неделю спустя уже вся Франция, да и не только она, узнала о пикантной ситуации, которая сложилась в тюрьме Пон-л'Эвека и вокруг нее. В этом небольшом нормандском городе нашла воплощение идея веселой тюрьмы из оперетты "Летучая мышь". То, что во всем мире разыгрывается на театральной сцене, здесь происходило в действительности в течение многих лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88