— Так и я думал, — сказал Виш. — Я-то хорошо знаю, что у Хвостека приятелей хоть отбавляй и что среди наших тоже есть такие, что с ним побратались; но знаю и то, Доман, что в собственном его роду Лешеков не все за ним пойдут. Дядьев он в кметов обратил и притесняет, племянникам глаза повыколол, а остальные со страху носа не смеют высунуть из своих нор. Эти будут держать нашу сторону.— На вече мы это лучше обсудим, — сказал Доман, — сзывайте вече.— Прежде чем вицы рассылать, — прервал его старик, — поездим по дворам, ничего ещё не говоря, чтоб все поразузнать. Поедем вместе, Доман, к кметам, да и к Лешекам.— Поедемте, отец, — согласился Доман, — я готов. Отдохните у меня, а дальше я отправлюсь с вами.— Как думаешь? К кому? — спросил старик.— Из кметов… к старому Пясту Пяст — легендарный основатель первой исторической княжеской (королевской) династии в Польше.

— за советом: он бедный человек, но мудрый… молчит, а знает больше тех, что болтают.Виш кивнул головой.— А дальше?— Из Лешеков… ну, хоть к Милошу… — сказал Доман.— Это его сыну он выколол глаза.Так они перечисляли дворы, пока гость не приложил палец к губам.— Кроме нас двоих, никто об этом не должен знать. Мы, дескать, едем на охоту.— Едем на охоту. Людей своих оставьте у меня, отправимся вдвоём, это будет лучше.— Лучше, — подтвердил Виш.— Где же мы созовём вече, если порешим собраться? Давно ведь его не было, — сказал Доман.— Где? Там, где вечевали испокон веков. Новое место не к чему искать, да и не найти. В Змеином урочище, неподалёку от священного источника и дуба, за валом на городище, где отцы, деды и прадеды наши собирались. Там и теперь стать вечем и держать совет.Они поглядели друг другу в глаза.— Урочище это в глубине леса, место безопасное, болото со всех сторон. Лучше не сыщешь. Собрались бы старейшины в моем иль твоём дворе, князь отомстил бы, сжёг, а там — кто узнает? Может, и слух до князя не дойдёт.— Слух? — засмеялся Доман. — У него везде есть свои люди, они донесут ему, чуть мы с места двинемся, но из-за этого нельзя же нам сидеть по своим норам. У нас искони созывались веча, так отчего же не созвать сейчас? Немедля надобно разослать вицы.— Да, — сказал Виш, — пошлём двоих по всем дворам, усадьбам и домам сзывать старейшин, но прежде узнать должно, кого нам звать и кто пойдёт с нами. Не худо бы привести к присяге, чтобы каждый поклялся на воде и огне.Понизив голоса, они продолжали совещаться. Порешили на том, что вече надо непременно созвать и что люди не будут ему противиться, а потому стали думать, как его собрать незаметно. Вспомнив, что на Купалу народ и без того собирается по урочищам, наметили канун Купалы.День выбрали своевременно. Ещё не поздно было разослать вицы, а вместе с тем и не так далеко до Купалы, чтоб дело затянулось.Долго они беседовали… Потихоньку судили да рядили дотемна. Мёд стоял на столе, но они почти не дотрагивались до него. Оба сидели, насупясь, даже взор весёлого Домана омрачился. Наконец, переговорили обо всём, хозяин подал старику руку и повёл его к липе, стоявшей на холме за домом. Едва они показались, со двора выскочила целая стая собак и бросилась догонять своего господина, который был ярым охотником. Собаки уселись вокруг них. Поодаль стояла молодёжь, как будто ожидая чего-то. Доман поглядывал на них, а они на него.— Рад бы я вас повеселить да потешить, — сказал хозяин, — но старому человеку не по душе молодые разгульные песни. А хочется нам радушно вас принять да показать, что мы тут не пухнем с пересыпу и не дремлем у огня.— Эй, Стибор! — крикнул Доман, помахав рукой. — Поди сюда.Статный парень, у которого огнём горели глаза, явился на зов.— Лучшего дня для нашего волка мы не дождёмся! — воскликнул Доман. — А перед кем же нам похвалиться, если не перед старым Вишем!— Ведите его сюда из сарая, покажем, что мы не боимся дикого зверя.Стибор весело побежал, а вслед ему понеслись довольные голоса. Собак загнали во двор, оставив лишь нескольких на сворке. Виш и Доман подошли к воротам, где толпились парни. Хозяин приказал людям вооружиться рогатинами и расставил их по кругу. Сам взял копьё с железком и встал поодаль. Слуги с трудом удерживали на сворках собак, которые рвались, почуяв, что их привязали недаром.Доман хлопнул в ладоши, и ворота со скрипом отворились.Волк, просидевший несколько дней в неволе, был оглушён, напуган и нескоро решился воспользоваться свободой. Со двора улюлюкали, стучали палками в стену; он съёжился, но не двигался с места и только ляскал зубами. Наконец, его выгнали раскалёнными прутьями; добежав до ворот, он высунул голову, осторожно огляделся, прыгнул и остановился. Все замерли, не сводя с него глаз, только визгливо завыли собаки, а волк побежал — сначала неуверенно, потом быстрей, быстрей, все время высматривая, каким путём пробраться в лес.А бежать было трудно: люди со всех сторон преграждали ему путь. Доман первый настиг его, бросившись наперерез, чтоб не дать ему ускользнуть. Зверь ещё вихлял ленивой рысцой, когда спустили собак, — они сразу накинулись на него. Тут только началась настоящая охота.Кое-кто из слуг уже смелей подбегал к волку, кто-то издали метнул копьё, которое лишь слегка задело его по спине, собаки вцепились ему в ляжки и стали рвать зубами. Доман, пользуясь этим, навалился, с необыкновенной ловкостью забил копьё в открытую пасть зверя и уложил его на месте. Пока шла потешная охота, со двора доносились крики, смех и рукоплескания: девушки, вскарабкавшись на забор, подзуживали охотников, дети размахивали палками. Даже старый Виш не мог спокойно усидеть и несколько раз хватался за меч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137