Или околдованный человек…— Духи среди дня не ходят, — заметил первый.Вся челядь уставилась на дуб, но многих охватил ужас.— Дуб-то старый… священный… Что ж там, в дупле, человеку делать?..— Зверь это.— Спугнуть его! — крикнул первый. — Глаза-то все светятся… Я вижу их…С этими словами он схватил лук, натянул тетиву, в воздухе просвистела стрела и попала прямо в щёлку, где светился глаз.В ту же минуту глаза скрылись. Испуганная челядь сидела молча.— Зверя ты убил или ранил, — сказал Зырун.— Хорошо бы хоть шкуру с него содрать! — вскочил парень.— А если он только ранен, но жив, будет обороняться в дупле, — стали его уговаривать приятели.Разгорячённый охотник не слушал; заткнув секиру за пояс, он бросился к дубу, остальные только смотрели. Как кошка, он вскарабкался на дерево, потом остановился и приложил к нему ухо. Заслышав шорох, он знаками показал своим, что там кто-то есть. Однако из осторожности не полез прямо в дупло. Ухватившись за толстый, надломленный сук, он повис над дуплом и заглянул внутрь. Долго смотрел парень, ничего не различая, хотя подвигался все ближе.На дне, под убитым зверем, которому сам он вонзил в глаз стрелу, лежал, засыпав себя листьями, хитроумный Зносек. Рукой он зажимал выбитый глаз, из которого текла кровь. Парень, ничего не видя и не слыша никакого движения, наконец решился запустить руку в дупло и с радостным возгласом вытащил оттуда дикую кошку, у которой в глазу торчала стрела. Он торжествующе замахал своей добычей, показывая её столпившейся челяди, которая просто глазам своим не верила. Дуб окружили, а у счастливого ловца уже и в мыслях не было поглубже порыться в дупле, где, почти не дыша, притаился полумёртвый Зносек.Не выпуская своей добычи из рук, парень слез с дерева и бросил её любопытным, которые рассматривали зверя, передавая его из рук в руки. Стрела, пробив глаз, вонзилась так глубоко, что даже сам стрелок дивился своей силе. Зверь уже закоченел, пасть у него была разодрана, и из неё вываливался язык.Все это было как-то непонятно, один шутник даже стал уверять, что охотник только добил издыхающего зверя. Под дубом поднялся такой шум, что его услышали на городище. Старейшины стали оборачиваться, и им издали показали зверя. Кто был из кметов помоложе — все бросились посмотреть, а один до того распалился, что схватил кошку за загривок и замахал ею, словно то было предзнаменование.— Боги вещают нам! — раздались голоса. — Зверь притаился в дупле, а охотник, почти не целясь, попал в глаз и убил его на месте. Так и Хвостек сидит в своём каменном дупле… и стрелы наши его сразят. Боги вещают нам… Долой Хвостека!Толпа, окружавшая Мышков, закричала:— Лада! Коляда! Лада!Они радовались и хлопали в ладоши.Остальные молчали… Все устали от споров, которые постепенно затихли. Вдруг на опушке, леса показался старый слепец с маленьким поводырём, и все взоры обратились к нему.— Слован, сюда! — закричали ему. — Сюда, Слован, с. песней… по старинному обычаю…Слепец медленно повернул на шум, догадавшись по голосам, что приближается к городищу. Ему были рады, все приободрились, увидя гусляра, хранящего дух стародавних времён и деяний.— Привет тебе, старый Слован!Он шёл молча, как будто знал и помнил это урочище; переступив вал, он нащупал себе палкой место и уселся на земле. Гусли он положил на колени и задумался.— Запоздал я, запоздал, — наконец, заговорил он надтреснутым, но ещё певучим голосом, — старые ноги плохо служат, длиннее стали дороги… А какое же вече без вещуна? Можно ли держать совет, не вспомнив про былые сборища дедов?.. Орлам легко летать в вышине, улитка едва ползёт… едва-едва…Он ударил по струнам, все замолкли, и старец протяжно запел: Когда вымерло Лехово племя, племя,Спало с кметов тяжёлое бремя, бремя…Захотелось пожить им без пана,Воевод себе выбрали сами…Все двенадцать такие же кметы…Плоть от плоти, родные нам братья…Пусть же суд нам чинят и расправу… О Лада!Да всем краем на радость нам правят… О Лада!Ох, избрали двенадцать, избрали…Да не радость видали, а горе —Брат родимый стал брату слугою…Одного-то князька не желали…А двенадцать себе навязали…Двенадцать… О Лада, о Лада…Этот разум мутил себе мёдом,Пировал, помыкая народом…Тот народ обирал, словно липку,И мошну набивал себе шибко…Третий рыскал, до девок охочий,Забирал мёд из ульев — всех дочек…О Лада! О Лада!Так двенадцатью были довольны, довольны,Что за море послали с поклоном…Нам-де воина нужно такого,Что один бы над всем верховодил…Крак, взывали они, мудрый княже,Приходи нами править и княжить…Воеводы вновь кметами стали —Всех двенадцать из замков прогнали…И лишь Краку теперь покорялись…О Лада! О Лада! Когда кончилась протяжная песнь, все продолжали молчать, многие поглядывали на старца, не понимая, что же она означала…— Так и ты, Слован, — сказал ему кто-то, — Хвостека полюбил…Старец насторожился.— Полюбил? — Он покачал головой, зазвенели струны, странный старик снова заунывно затянул: Смотрит Хвостек, сидя в башне ; Где да что творится… добрый пан…Дым ли вьётся над светлицей,Зеленеют ли где пашни,Кони ржут, иль мёд где сытят —Все сгребает, что увидит… добрый пан!Смотрит Хвостек издалека…Кметы ль ропщут, псы ли воют?Шлёт дружину — цыц вы, гады…Всех на сук повешу рядом… добрый пан…Братьев кметов он сзывает,На пиру их угощает,Так их потчует, что гостиВвек уж есть не станут после…Челядь трупы собираетИ их в озеро бросает… добрый пан…Смотрит Хвостек, сидя в башне,И смеётся… Смех несётся,Эхом в чаще отдаётся…От него леса пустеют…Люди в хатах цепенеют… добрый пан!С немцем Хвостек дружбу водит,Немку белую взял в жены…Немец меч ему готовитПротив кметов непокорных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137