- И вы зашли, чтобы спасти мои пожитки, потому что ветер мог сдуть их в озеро. Слушайте, Кипп, я могу дать вам по зубам, а потом упасть на колени и попросить прощения за ошибку, - мне вспомнилось, как Сисси говорила о его обезьяньих ручищах с волосатыми пальцами. Не хватало только сцепиться с этим медведем и затеять возню на жалких остатках высаженных Джоан петуний. - Ну, что, отыскали мой черный пояс под ворохом рубах? Кипп, вы меня раздражаете. Вы пристаете к Джоан Харбисон, и это действует мне на нервы. Держитесь от неё подальше, Джоан неприятны ваши ухаживания. Ну, а что касается ваших делишек на том берегу...
- О чем это вы? Я тут всего неделю и за это время ни разу не заплывал дальше песчаной косы.
- Вы заплывали даже в реку, которая вытекает из Литтл-Краммок. Не пытайтесь меня одурачить. Вас видели, Кипп.
Судя по дрожащей губе, он не догадался, что я беру его на пушку.
- Кроме того, вы выдали себя с головой, когда хвастались, что видели цаплю и дохлого оленя. Мы оба знаем, где вы могли их видеть, не так ли?
Кипп отпрянул, и я почувствовал себя бычком, попавшим на школьный двор. Но все равно заставлял себя не смотреть на его ручищи. Стоило ему сжать кулаки, и мне крышка. Я решил переть внаглую.
- Но вы не просто любовались природой, Кипп. Вы знаете, что вчера утром Джордж Маккорд умер не от старости. Полагаю, нам следует разыскать капрала Гловера, чтобы сначала вы, а потом я могли поведать ему все, что нам известно. Если вы считаете, что это несправедливо, давайте подбросим монетку. Хотите, я первым поговорю с ним?
- Слушайте, я не собираюсь болтать с Гловером по собственному почину. Надеюсь, вы правильно поймете причины, по которым я оказался здесь. Я не держу на вас зла, просто хочу узнать, что происходит. А Пэттен пусть сам подает на меня в суд за то, что я сделал с его лодкой. Я потерял голову, когда узнал его, хоть он и отрастил бакенбарды. Этот подонок - мой должник. Вероятно, я получил гораздо большее удовлетворение, чем может получить любая другая из его жертв.
Итак, мне сделали ещё один подарок.
- Где вы были, когда Пэттен проплывал мимо?
- Фотографировал в затоне. Увидел его сквозь объектив. Уверен, что он меня не заметил.
- Как скоро вы последовали за ним?
- Спустя десять минут, не больше. Он оставил лодку у поляны в начале гужевой тропы. Я рад, что сотворил с ним такое, Куперман, и вам не отнять у меня этот кайф.
Я смерил Киппа взглядом и немного расслабился. Черт возьми, да пусть себе наслаждается - Кипп, почему Пэттен попал в ваш черный список? Разве вы не из той компании, которая вчинила ему иск? Что он вам такого сделал, если вы готовы на подвиги и, в частности, пробиваете топором днища лодок?
- Вам-то какая забота? Вы приехали сюда, чтобы защитить его. Я видел, как вы играли в шахматы на причале и вместе удили рыбу. Какое вам дело до людей, которым Пэттен причинил боль?
- Вы тоже в их числе?
- Нет. Он напакостил матери моих мальчишек. Она пошла в "Последний храм" и в итоге решилась ума. Эти телепроповедники - шайка мошенников, и Пэттен - худший из них. Моя жена совсем перестала соображать. Она только сидит и пялится на телеэкран, ничего не видя при этом. Пэттен лишил её веры в бога, религию и семью. У моей жены не просто не все дома, Куперман, у неё вообще никого дома нет, а ведь она была милейшим существом, самым...
- Ладно, я вас понял. Сочувствую вам в вашем горе, но не забывайте: в Озерном крае действуют те же законы, что и в городах. Я хочу, чтобы отныне и впредь вы не путались у меня под ногами, Кипп. Слышите?
- Слышу, слышу. А теперь вы послушайте: я намерен свести счеты с Пэттеном, хотя пока не знаю, как.
- Вот что, Кипп, - сказал я, подавшись к нему, - через семь дней вы вполне можете оказаться покойником недельной свежести.
Его губы снова затряслись, а украшенные перстнями волосатые руки метнулись вверх, прикрывая солнечное сплетение.
- А теперь валите отсюда, - велел я ему, и Кипп послушался меня. Я смотрел, как он опрометью бежит к своей хижине, и мысленно повторял эту тираду о покойнике. Только теперь она звучала у меня в голове в исполнении актера, который впервые произнес её в телефильме. Что ж, может, он и выдал эту фразу раньше, чем я, но в моих устах она оказалась куда действеннее.
21.
Я сбросил плавки и расхаживал по дому в сделанном из полотенца саронге, когда вдруг хлопнула проволочная дверь. Ко мне пожаловала Алин.
- Мне казалось, мы ещё не закончили разговор, - сказала она, бросая на кухонный стол свои темные очки, купальную шапочку, полотенце и масло для загара. На Алин был голубой терракотовый пляжный халат. Я был не очень хорошо подготовлен к роли гостеприимного хозяина, коль скоро щеголял почти голышом. Алин уселась в кресло с высокой клинообразной спинкой; её халатик распахнулся, и я забыл, что уже видел розовое бикини, которое так удачно подчеркивало многообещающие телодвижения девушки.
- Извините, не могу предложить вам выпить, - сказал я. - В доме ни капли горячительного, все кончилось.
На самом деле я просто не привез с собой никакого спиртного, но Алин вовсе не обязательно было знать все мои тайны.
- Я могла бы сварить кофе, - предложила она, и я согласился, исходя из соображения, что это даст мне возможность натянуть штаны. Алин покачала чайник, убедилась, что он наполовину полон, и привычным движением зажгла газ. Он загорелся с легким хлопком. Алин отыскала мой растворимый кофе и всыпала в чашки две ложки порошка. Я почему-то просто стоял и наблюдал за ней, словно она показывала фокус или вершила действо, которое мне так и не удалось освоить. Я опустился на кушетку, девушка села рядом и стала ждать пробуждения чайника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80