., да и потом, вторая служанка сейчас в отъезде — не могу же я так подвести хозяйку.— Вы любили вашу тетушку, Мэри? — мягко спросил Пуаро.— Очень любила, сэр. Тетушка со мной всегда хорошо обращалась. Когда мне было одиннадцать лет и мама моя умерла, я приехала к тете в Лондон. Как исполнилось мне шестнадцать, я поступила в прислуги, но в выходной обычно выбиралась к тете. Как же она намучилась со своим немцем — бывало, называла его “мой старый чертяка”. Нигде он не давал ей покоя — все деньги вымогал, попрошайничал, надоеда противный.Девушка рассказывала об этом с негодованием.— Вашей тетушке никогда не приходило в голову, что от этих преследований можно освободиться юридическим путем?— Понимаете, сэр, он же ей муж — куда от этого уйдешь?Девушка говорила просто, но твердо.— Скажите, Мэри, он ей угрожал?— Уж так угрожал, сэр, слышали бы вы, что он ей говорил. И горло он ей перережет, и все такое прочее. Ругался да чертыхался — и по-английски, и по-немецки. А тетя все же говорила, что, когда они поженились, он был молодец молодцом. Страшно подумать, сэр, до чего может докатиться человек.— Вы правы. Итак, я полагаю, Мэри, что, зная об этих угрозах, вы не слишком удивились, когда услыхали о том, что произошло?— Удивилась, да еще как, сэр. Признаться, сэр, я ни на минуту не верила, что он всерьез грозится. Я думала, это так — ругань, и все. Да и тетя вроде бы его не боялась. Случалось, она на него накинется — он и удирает, поджав хвост, как побитый пес. Пожалуй, это он ее боялся.— И все же она давала ему деньги.— Так ведь он ей муж, сэр.— Да-да, вы уже это говорили.Пуаро помолчал минуту-другую и сказал:— Предположим, что он ее не убивал…— Не убивал? — удивилась девушка.— Да, предположим. Предположим, убийца — кто-то другой. Не приходит ли вам в голову, кто бы это мог быть?Девушка с изумлением посмотрела на Пуаро.— Вообразить себе не могу, сэр. Да могло ли быть такое?— Ваша тетушка кого-нибудь опасалась?Мэри покачала головой.— Тетя людей не боялась. Язычок у нее был острый, и она спуску никому не давала.— Она при вас не называла никого, кто затаил бы на нее злобу?— Нет, не было такого, сэр.— Ей случалось получать анонимные письма?— Какие письма, сэр?— Неподписанные письма.., или, например, с подписью вроде “Эй-би-си”.Пуаро пристально вглядывался в девушку, но ясно было, что она ничего не знает. Мэри лишь удивленно покачала головой.— У вашей тетушки кроме вас были другие родственники?— Родни больше не осталось, сэр. У нее было девять братьев и сестер, но почти все умерли детьми, только трое осталось. Дядя Том погиб на войне, а дядя Гарри уехал в Южную Америку, и след его затерялся, а мама у меня умерла, так что я одна осталась.— У вашей тетушки были сбережения? Деньги?— Было у нее маленько в сберегательном банке — на приличные похороны хватило бы, как она сама говорила. А так она едва сводила концы с концами — куда же денешься при ее-то старом негодяе?Пуаро задумчиво кивнул. Он сказал — скорее самому себе, чем девушке:— Пока мы блуждаем во тьме.., пути не видно.., но если кое-что прояснится…Он встал.— Если вы мне еще понадобитесь, Мэри, я напишу вам сюда.— Да я-то собираюсь уйти с этого места. Не нравится мне деревня. И поступила я сюда, потому что считала, что лучше мне быть поближе к чете. А теперь… — снова слезы показались у нее на глазах, — незачем мне здесь оставаться. Я переберусь в Лондон, там девушке жить веселее.— Я хотел бы, чтобы, уезжая, вы сообщили мне свой новый адрес. Вот моя карточка.Пуаро протянул девушке карточку. Она с удивлением посмотрела на нее и нахмурилась:— Так вы.., вы не из полиции, сэр?— Я частный детектив.Некоторое время она молча смотрела на него и наконец сказала:— А что.., дело нечисто, сэр?— Да, милая. Дело нечисто. Позже вы, вероятно, будете мне полезны.— Я… Я на все готова, сэр. Не по-человечески это… что тетю убили.Необычные слова — но они глубоко меня тронули. Через несколько секунд мы уже ехали назад в Эндовер. Глава 6Место преступления Переулок, в котором произошла трагедия, выходил на главную улицу. Лавка миссис Эшер была расположена на полпути от улицы, по правой стороне.Когда мы свернули в переулок, Пуаро посмотрел на часы, и я понял, почему мы отложили осмотр места преступления. Было как раз полпятого. Пуаро хотел воспроизвести атмосферу вчерашних событий как можно точнее.Но если он и ставил перед собой такую цель, его постигла неудача. Вне сомнения, в этот момент переулок выглядел совсем иначе, чем предыдущим вечером.Между домиками бедноты там и сям виднелись мелкие лавочки. Вероятно, в обычные дни по этому переулку проходило немало народу — преимущественно люди победнее, а на тротуаре и мостовой, наверное, играли стайки ребятишек.Однако сейчас перед одним домом с лавкой внизу собралась толпа, и не требовалось большой проницательности, чтобы догадаться, что это за дом.Толпа, судя по всему, с напряженным интересом разглядывала то место, где лишили жизни человеческое существо.Так оно и оказалось, когда мы подошли ближе. Перед мрачной лавчонкой с зашторенной витриной стоял растерянный молодой полисмен и тупо заклинал толпу “разойтись”. Вмешательство второго полицейского привело толпу в движение — кое-кто, недовольно вздыхая, отправился по своим делам, но свободное место сразу же заняли другие зеваки, чтобы досыта наглядеться на дом, где совершено убийство.На некотором расстоянии от толпы Пуаро остановился. Отсюда довольно четко видна была надпись на вывеске. Пуаро негромко прочел ее:— Э. Эшер. Oui, c'est peut-etre la… Да, наверное, это здесь… (фр.)

Он умолк.— Давайте зайдем внутрь, Гастингс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9