Добрый знак, - подумал я, - запел со мною, так и заговорит. Еще раз повторил песню, и он на славу вторит ей с нача­ла до конца. Когда он через час принес мой ужин, оло­вянную мисочку, то я поблагодарил его за пение, и он решился мне ответить вполголоса: «Слава богу, что вы не скучаете, что у вас сердце веселое». С тех пор мало-помалу начался разговор с ним, и он охотно отвечал на мои вопросы».
Песню «Среди долины ровныя...» поет герой драмы А.Н. Островского «Гроза» изобретатель Кулигин. Вели­кого пейзажиста И.И. Шишкина она вдохновила на соз­дание картины того же названия.
Песня любима и в наши дни. Слушая ее, мы не пере­стаем испытывать благодарность к русскому поэту Алексею Федоровичу Мерзлякову.
Певица Петровского театра
В Москве она начала петь в 1794 году, когда еще не было построено здание Большого Петровского театра, а существовал старый театр Медокса. До этого Елизавета Семеновна Сандунова, урожденная Яковлева, по сце­не - Уранова, успешно дебютировала и играла три года в Петербурге при дворе.
Она обладала редким дарованием: сильный, гибкий голос - сопрано, диапазон которого равнялся почти трем октавам, да к тому же была красавицей.
Вот как описывает ее театральный критик Ф.А. Ко­ни: «Сандунова была росту среднего и чрезвычайно стройна. Во всех ее движениях и осанке высказывалось благородство и чувство собственного достоинства. Боль­шие темные глаза как будто всегда смеялись. Улыбка на лице не сглаживалась и высказывала доброту души и невольно к ней привлекала. А в голосе ее и манере говорить было что-то такое сладкое, такое очарователь­ное, что трудно выразить словами».
А это - свидетельство известного журналиста Н.А. Полевого: «Сандунова была артистка в высокой степени, певица с необыкновенным голосом и актриса с мимикою превосходной... Лицо ее было... прекрасное, умное, выразительное, глаза живые и яркие».
Она была настоящей любимицей публики на протя­жении всех тридцати трех лет своей сценической дея­тельности. Те же, кто знал певицу в жизни, отзывались о ней как о душевном и скромном человеке.
Родилась Сандунова в 1772 (по некоторым сведени­ям - 1777) году в Петербурге, в небогатой семье, учи­лась в театральном училище, где выделялась среди других учениц своими незаурядными сценическими и внешними данными.
В год дебюта Сандуновой в петербургском придвор­ном театре, в Эрмитаже, некий Шторх писал о ней: «Та­лант, исключительный голос и очаровательная внеш­ность г-жи Сандуновой делают ее королевой здешней сцены».
В придворном театре преобладала в те годы италь­янская опера-буффа: «Венецианская ярмарка» А. Саль­ери, «Редкая вещь» и «Дианино древо» В. Мартин-и-Солера, «Князь-трубочист» М.А. Портогалли. Актриса с блеском исполняла арии в этих операх, превосходя, по общему мнению, современных ей итальянских певиц.
В Петербурге актриса выходит замуж за выдающе­гося русского актера Силу Николаевича Сандунова. Их женитьбе предшествовал эпизод, наделавший в свое время много шума, известный в истории русского театра.
Елизавета Уранова имела несчастье понравиться од­ному из вельмож, государственному канцлеру А. А. Безбородко. Директора театра М.Ф. Соймонов и А.В. Хра­повицкий стали его пособниками. Однако молодая ак­триса держалась гордо и неприступно, а жених ее, Сандунов, произнес со сцены монолог о том, как знатные вельможи с помощью денег пытаются соблазнить чужих невест, что было для того времени неслыханной дер­зостью.
Вскоре и сама Уранова во время спектакля в Эрмитаже подала благоволившей к ней Екатерине жалобу на Безбородко и на директоров театра.
Разгоревшийся скандал был настолько громким, что о нем писали иностранные дипломаты. Императрице ничего не оставалось, как убрать директоров театра (Безбородко, конечно, остался безнаказанным), а Сандунова и Уранову обвенчать.
Однако новый директор императорских театров Н.Б. Юсупов не мог простить чете Сандуновых своево­лия и дерзости, и они были вынуждены покинуть петер­бургскую сцену.
Вскоре Сандуновы поступают в труппу Петровского театра в Москве.
Теперь в репертуаре певицы наряду с итальянски­ми операми все большее место занимают оперы и пьесы русских авторов, причем самые разнообразные по жан­ру: оперы комические, волшебные и исторические, во­девили, трагедии, комедии и мелодрамы. В «Мельни­ке - колдуне, обманщике и свате» она исполняла с рав­ным успехом роли Анюты и Фетиньи, в «Санкт-Петер­бургском гостином дворе» - роль Соломониды, а в «Сбитенщике» - Власьевны.
Огромным и длительным успехом пользовалась в Москве «Днепровская русалка» Ф. Кауэра, С.И. Давы­дова и К.А. Кавоса - опера-феерия, где в неимоверных сочетаниях сплетались различные стили и приемы: фан­тастика, сентиментализм, бытовые черты, буффонада, балаган и испытанные сценические трюки. Возникнув как переработка австрийской пьесы (первые две части), опера была продолжена русскими авторами.
Опера нравилась далеко не всем. Г.Р. Державин, на­пример, с возмущением говорил об операх, которые «ук­рашены волшебными декорациями и утешают более глаза и музыкою слух, нежели ум». Мерзляков в тру­дах Общества любителей российской словесности высказывался с точки зрения гражданской пользы: «Ру­салка» волшебным своим жезлом окаменила Сумароко­ва, Княжнина, драмы Хераскова, славные комедии Фон­визина... Но Озеров разрушил очарование и снова обра­тил вкус публики на предметы важнейшие».
Однако историк театра и драматург П.Н. Арапов вспоминал в «Драматическом альбоме», изданном в 1850 году: «Когда парусинный Днепр бушевал на помо­стах Петровского театра, только все и твердили о «Ру­салке»:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48