Озол, бледный до синевы, вернулся в класс и сказал тихим голосом:
- Меня исключают из училища...
30
Гриша еще не знал о судьбе Озола, когда Лехович, вернувшись домой поздно вечером, воскликнул с притворной веселостью:
- Меня выгоняют из реалки!
Жмиль уставился на него с ужасом. Зыбин прогудел что-то невнятное, а Гриша спросил:
- Кто тебя выдал?
- Сам признался.
Вот тебе и скала! Вот тебе и "Овод"... Но мысли Гриши были преждевременны. Лехович рассказал, что случилось за день.
Озола обвинили в том, что он распространял в классе карикатуры на учителей. Если это делал не он, пусть назовет виновного. Озол никого не назвал, и ему пригрозили исключением из училища.
Испуганный четвероклассник все-таки осмелился возразить:
- Но другие тоже не называют...
- И с другими будет то же! - рявкнул директор и велел Озолу убираться.
Что было делать Леховичу? Он тут же отправился к директору и признался, что карикатуры рисовал он, а не Озол.
- Почему раньше молчал? - спросил Саношко.
- Я думал... думал, что не узнают.
- Ну, вот теперь будете думать по-другому... когда выйдете из училища со своими документами в кармане. Стрелецкого ко мне! - заорал он Донату, дежурившему теперь всегда у дверей канцелярии.
Явившемуся без промедления Виктору Аполлоновичу Саношко сказал язвительно:
- Полюбуйтесь на последствия ваших пси-хо-ло-ги-ческих... приемов. Я выяснил, что виноват Лехович. А Озол тут совершенно ни при чем!
- Совершенно верно изволили заметить, ваше превосходительство, ответил ничуть не растерявшийся надзиратель. - Я применил психологический прием. Я привлек невиновного, чтобы сознался виновный.
Директор посмотрел на Стрелецкого внимательно. Взор его стал благосклоннее:
- М-да, - сказал он неопределенно. И отослал надзирателя из канцелярии.
Когда Лехович вернулся в класс, он заметил какое-то таинственное перешептывание, какой-то гул. Оказывается, это потихоньку собирали деньги, чтобы вскладчину купить одежду Озолу. Лехович сел, ожидая расспросов. Но никто его не расспрашивал. Оказывается, все обо всем знали.
- Да как же вы узнали? - удивился он. - По беспроволочному телеграфу, что ли?
- Ты не мог не признаться - это ж ясно.
- Не признался бы - мы заставили бы тебя сделать это. Всем классом!
- Ну, меня не надо заставлять, - надменно ответил Лехович. - Я знаю законы чести! - и тут же побледнел, больно закусив губу: так живо представилось ему лицо матери, узнавшей о том, что ее любимца, "старшенького", которым она так гордилась, выгнали из училища.
Но он храбрился. Внес свою долю на покупку одежды для Озола, попрощался со всеми. А на следующий день уехал.
Он исчез как-то незаметно и даже таинственно.
Вернувшись из училища, Гриша нашел на столе адресованное ему письмо.
В письме был листок ватманской бумаги с двумя размашисто набросанными строками:
"Будь всегда непоколебимым.
Твой С. Л."
Через некоторое время вместо Леховича в квартире мадам Белковой появился новый постоялец - гимназист Миловский, тоже щеголь, но совсем в ином роде, чем Сергей. Он был уже в четвертом классе и с Григорием Шумовым обращался пренебрежительно. У него была маленькая головка со странно одутловатыми щеками. О наружности своей, однако, он был мнения высокого; во всяком случае, относился к ней бережно: каждый раз перед сном натирал лицо каким-то кремом из стеклянной банки, на крышке которой была нарисована красавица с распущенными волосами. После этого он долго лежал на кровати - белый и неподвижный, как покойник.
Гриша однажды не выдержал, громко фыркнул.
Миловский медленно повернул голову и поглядел на него долгим взглядом.
В ответ на это Гриша захохотал. Ясно, что после этого отношения их стали непоправимо враждебными.
За общим столом у мадам Белковой Миловский стал распространяться о том, что такое хороший тон и какие бывают на свете невоспитанные люди. При этом он в упор глядел на Гришу.
Гриша, доедая неизменные "жилы строганые", выдержал его взгляд и сказал:
- Бывают дураки малой руки, а бывают дураки большой руки.
- Это ты где услышал, в деревне? Ты там, говорят, навоз возил?
- Возил! А ты всегда обижаешься, когда про дураков говорят?
Малые причины иногда вызывают большие события в жизни человека.
Так и этот разговор за обедом у Белковой сказался на перемене в судьбе первоклассника Григория Шумова.
Сам он об этом разговоре скоро забыл, не до того было: к нему нежданно приехала мать.
Ее послали в город за семенами - летом наконец приедет в имение граф Шадурский, - надо подготовить в парнике рассаду для цветников.
Ночевала мать у Ненилы Петровны. Перед тем как уезжать, она зашла за Гришей, чтоб вместе с ним пойти в город.
Когда сын стал рядом, она сказала удивленно и грустно:
- Ты уже мне по плечо!
- А ты по плечо бате.
Мать не улыбнулась этим словам. Вздохнула.
Они пошли Приречьем, поднялись на дамбу и там долго глядели на полноводную реку.
Гриша не выдержал молчания и спросил:
- Мам, почему ты всегда такая невеселая?
Она ответила не сразу:
- Откуда мне взять веселья?
Может, дома что случилось! Нет, у матери глаза были сухие. Женщины, когда горе, всегда плачут.
Когда они возвращались, встретился им Голотский. Он ответил на Гришин поклон и почему-то приостановился, внимательно поглядел на них обоих.
А на следующий день, в училище, поймал Гришу за руку и спросил:
- Это матушка твоя была, гололобый? Я сразу догадался. Красивая какая! Северянка!
Красивая? Гриша удивился. Покраснел. И не нашелся, что ответить.
Вечером Миловский спросил Гришу:
- С какой это ты кухаркой шел по дамбе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86