– Пускай женится на Доротее Кортланд, но не раньше, чем я добьюсь того, что мне нужно.
В тот же вечер в «Веселом клубе» состоялся вечер, Гарри прибежал к Сильвии перед самым обедом и, сияя от радости, сообщил, что Гармон был у него и просил его привезти в клуб свою кузину и принять их угощение.
Сильвия надела бледно-голубое шелковое платье с золотым шитьем и появилась на вечере в клубе, будто новая блестящая планета перед изумленными астрономами. Несколько товарищей Гарри пришли только затем, чтобы взглянуть на феномен. Сильвия была все время в окружении поклонников. Гарри тоже не был один, к великой его радости. Видные, надменные аристократы клали ему руки на плечо, гордые члены клуба брали его под руку. Со всех сторон слышалось:
– Поболтаем немного, Чайльтон!
– Ну, слушай, старина!
– Мы ведь знакомы, Чайльтон?
Чайльтон отвечал налево и направо и думал о том, что рано или поздно он использует все эти знакомства.
На следующий день он приехал к Сильвии рано утром, повез ее кататься и все время рассказывал ей о взаимоотношениях между разными общественными группами в Бостоне и как она должна играть свою роль. Это был чужой город, и надо было быть постоянно настороже, чтобы не сделать какой-либо оплошности.
Он приехал в Кембридж, потому что познакомился на одном званом обеде в Нью-Йорке с семьей известного железнодорожного дельца Винтропа и влюбился в его дочку. Винтропы жили в Бостоне. Они пригласили его как-то раз па чашку чая, но он чувствовал себя у них одним из многих, скромным, незаметным первокурсником, без связей и без положения. И решил, что не покажется в их салоне, пока не сумеет занять в нем подобающего его имени места.
– Ты представить себе не можешь, Сильвия, как это тяжело! Нас здесь никто не знает, с нами, аристократами Юга, здесь совсем не считаются. Чего я только не делал, чтобы проникнуть в здешнее светское общество. Записался в футбольную команду. Ни с кем сблизиться не удалось. Записался в клуб стрелков. Ты знаешь, какой я стрелок, но тем не менее и это не помогло. Здесь ни воспитание, ни светская сноровка никакой роли не играют.
– Но что же тогда? – спросила Сильвия. – Быть может, знания, хорошее образование?
– Ну, где там! – воскликнул Гарри.
– Что же, наконец?
– Только связи. И связями надо заручиться прежде, чем приезжаешь сюда. Здешний круг новых людей и знать не желает, им совершенно безразлично, что о них думают. Если бы ты знала, Сильвия, как эти господа могут уязвить чужое самолюбие своей надменностью.
В Сильвии возмутилась семейная гордость.
– Но ведь ты Кассельмен! – воскликнула она. – Твои предки были губернаторами, когда их предки были трактирщиками и чистильщиками сапог.
– Я знаю, – ответил Гарри, – но дело не в предках. Хозяева положения здесь – крупные собственники.
– Здесь все богатые люди?
– Ты и представить себе не можешь, что тут происходит. В прошедшем году один студент истратил пятьдесят тысяч долларов, чтобы попасть в круг золотой молодежи. Всевозможные уловки пускаются в ход, играют на каких угодно струнах, пользуются всевозможными общественными, политическими, деловыми связями, призывают отцов, братьев…
– …или кузин, – добавила Сильвия, смеясь. – Ну, слушай, Гарри! Ты хочешь, чтобы я познакомилась с нужными людьми и довела до их сведения о существовании моего кузена, первокурсника Гарри. У тебя есть список этих людей? И какие у них связи, и где?
Гарри назвал и описал ей несколько человек, которых они встретили. Через них она может познакомиться с другими и так, шаг за шагом, руководствуясь обстоятельствами, дойти до цели. Но Гарри не решался подойти к самому щекотливому вопросу.
– Видишь ли, Сильвия, – начал он наконец, – я бы не хотел казаться хуже, чем я есть. Но вот, например, Франк Ширли – он не член клуба, он никаких попыток даже не делал…
– Понимаю, – сказала Сильвия, улыбаясь.
– Конечно, наше знакомство объясняется уже тем, что мы земляки. Но если ты дашь понять всем, что… что…
Гарри замолчал.
– Ладно, ладно, Гарри, – сказала Сильвия, – можешь быть совершенно спокоен: Франк слишком умен для того, чтобы вмешиваться в наши дела.
Гарри покачал головой.
– Дело не только во Франке, а в его товарищах. Это все люди… не нашего общества, а двое из них прямо невозможны.
– В каком смысле?
– Хотя бы вот его товарищ по квартире – Джек Кольтон. Он умудрился восстановить здесь против себя всех без исключения. И он сделал это, очевидно, умышленно. Надеюсь, у него хватит такта не ставить тебя в смешное положение.
– Да что же он сделал, этот Кольтон?
– Он родом из Вайоминга. Денег у него, видимо, много, а распоряжаться ими толково не умеет. Первокурсник, а курит трубку. Чуть заденут его, дерется. Это совершенный дикарь. Говорят, чуть ли не каждый месяц напивается до…
– Но как же это случилось, что Франк поселился с ним в одной квартире? – удивилась Сильвия.
– Они познакомились в дороге. Кажется, даже были в одном поезде, потерпевшем крушение.
– Франк ничего мне не сказал.
– Он, конечно, будет защищать его, – сказал Чайльтон. – Я думаю, что он старается влиять на него.
Они оба помолчали немного.
– Гарри, – спросила вдруг Сильвия, – ты встречал когда-нибудь Дугласа ван Тьювера?
– Нет. А что? Разве…
– Ничего… Я слышала о нем и подумала, что это было бы для тебя полезное знакомство.
– Несомненно! – сказал Гарри смеясь. – Но его нелегко поймать!
– Почему?
– А потому, что он очень разборчив в знакомствах. И мало показывается на людях.
– Подумай немного. Кто здесь знает его?
– Только миссис Винтроп.
– Он бывает у нее?
– Они, кажется, большие друзья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73