«Забавен», говоришь? — Рэт даже рассердился на друга. — Думаешь, осознать, что тебя уносит в небо недоученный, полоумный, одержимый навязчивой идеей горе-летун, — это смешно? А мотаться в неуправляемой летательной машине, пилотируемой этим тщеславным маньяком, — это, по-твоему, забавно? Может быть, ты еще скажешь, что камнем нестись со все возрастающей скоростью к земле — это тоже смешно и забавно?
Рэт сурово посмотрел на Крота и изо всех сил сжал зубами трубку, так что она даже треснула.
— Смешно и забавно, нечего сказать, — фыркнул он наконец и погрузился в молчание.
— Мне кажется, будет лучше, если ты начнешь с начала. С самого начала, — спокойно, примирительно, чтобы не раздражать Водяную Крысу, заметил Крот.
Рэт, поначалу неохотно, стал рассказывать о том, как обнаружилось исчезновение Крота, как были организованы первые спасательные отряды, как они начали поиски пропавшего… Постепенно рассказ перешел на летающую штуковину, потом был неизбежно упомянут воспылавший страстью к полетам горе-авиатор Тоуд и все связанное с последними идеями и проделками этого мерзкого создания.
— И все из-за меня, — время от времени восклицал Крот, слушая подробный рассказ Рэта. — Все ведь из-за меня!
В этой истории нельзя было умолчать и о том, как Тоуд предательски заманил в ловушку Барсука и пилота-механика, заперев одного и связав и похитив обмундирование второго. Никак было не обойти и похищение ничего не подозревавшего и не готового к такому повороту событий Рэта. Разумеется, Рэт не стал ни о чем умалчивать и расписал все Кроту в мельчайших подробностях.
— Надеюсь, ты не собираешься заодно с Toy дом посмеяться надо мной, порадоваться выпавшим на мою долю испытаниям? — сердито осведомился Рэт.
— Что ты, старина, — успокоил его Крот, — ни в коем случае. Поступок Тоуда заслуживает осуждения, самого сурового осуждения, но… тем не менее…
— Какие еще «но»? «Не менее» чего? — грозно переспросил Рэт.
— Понимаешь… — Крот старательно подыскивал правильные слова, чтобы точнее выразить свои сомнения. — Дело в том… Я ведь никогда в жизни не видел летающих штуковин. И как бы опасны они ни были, я не могу отрицать, что эти механизмы вызывают во мне какой-то жгучий интерес.
— Как и в Тоуде, — буркнул Рэт. — Этот негодяй тоже проникся «жгучим интересом» к таким штуковинам и наверняка украл где-то одну из них, хотя и клялся нам, что честно купил ее. И стоило ему сесть в кресло пилота, как этот «жгучий интерес» задавил в жалкой жабьей душе все другие интересы, мысли и чувства. Он позабыл не только обо мне и о нашей безопасности. Он, между прочим, забыл и то, ради чего мы поднялись в воздух, — ради поисков одного нашего знакомого по имени Крот, если мне не изменяет память.
— Но ведь Тоуд сумел взлететь, а потом управлять полетом этой машины… — мечтательно закатил глаза Крот.
— Слушай, приятель. Ты испытываешь мое терпение. Да, он сумел взлететь и подняться в небо. Да, некоторое время он держал свой «ероплан», или как там его, в воздухе. Если бы дело обстояло не так, я бы не сидел сейчас здесь, а тихо покоился где-нибудь вместе с обломками этого механизма. А если Тоуд и разбил ту штуковину, что, на взгляд кое-кого из наших общих знакомых, было бы минимально достойной для него карой, то произошло это уже после того, как я — честно скажу — не по своей воле на высоте расстался с машиной.
Крот слушал Рэта, широко раскрыв глаза и забыв закрыть рот, — так сильно поразил его рассказ друга о полете на летающей штуковине. Видя, что повествование производит не тот эффект, на который оно было рассчитано, Рэт решил сконцентрировать внимание аудитории на наиболее драматических моментах:
— Итак, я просто-напросто выпал из летающей машины. И произошло это высоко над землей. Очень высоко. Даже слишком.
— Ну и дела, Рэтти! — присвистнул Крот. — Но постой… А выглядишь ты, между прочим, очень даже неплохо для Водяной Крысы, пережившей такое. Может быть, у тебя закрытые переломы, которые я сразу и не заметил? И где ссадины, синяки и шишки?
— Ссадины? Синяки? Шишки? Царапины, еще скажи. Друг мой, если бы мое падение на землю не было замедлено, всего вышеперечисленного — от царапин до переломов — у меня было бы более чем достаточно. Я даже думаю — намного более. Фатально… летально много, я полагаю.
— Ну да, — кивнул Крот, — я так сразу и подумал. И что же произошло?
— У меня был парашют.
— А, ну тогда другое дело, — как мог уверенно кивнул Крот, не сумев тем не менее скрыть от приятеля тот факт, что не совсем точно отдает себе отчет в том, что же представляет собой этот самый парашют и как он действует.
Рэт терпеливо растолковал другу устройство и предназначение столь полезного изобретения. Затем он пояснил Кроту, каким образом в его руки попал этот парашют, и посетовал на то, что в бессознательном порыве гуманизма пристегнул страховочную стропу парашюта Toy да, что давало мерзкому созданию шанс выжить в конце этого чудовищного полета.
Затем Рэт рассказал Кроту, как камнем летел, к земле (причем эти мгновения показались ему невероятно долгими) и как это падение замедлилось, когда раскрылся парашют.
— А потом… потом…
Крот тотчас же увидел происшедшую с его другом перемену. До сих пор Рэт был логичен и последователен и лишь изредка поддавался обуревавшим его раздражению или досаде. Но теперь в его голосе послышалась неожиданная отстраненность, задумчивый, почти неподвижный взгляд сфокусировался на какой-то невидимой точке, спрятанной в глубине пламени камина.
— Ну? Ну что, Рэтти? — осторожно спросил Крот. — Что там с тобой случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81