Вот оно уже все-таки приблизилось к самой кромке горизонта, но никак не может собраться с духом и окончательно уйти на покой после дневных трудов, чтобы дать отдохнуть и уставшим людям.Ночь — время чудес. Уррий ждал ночью чудесную девушку из озера.За столом воины, бывшие с ним у Гуронгеля, только и говорили, что о его необычном посвящении в рыцари, о волшебном мече Гурондоле, и чудесном путешествии Уррия юного рыцаря водной глади озера. Все это, конечно, было Уррию очень приятно, но почему-то быстро утомило и надоело. Воины говорили неспешно, с бесконечными повторами и несколько путая детали — в их рассказах все было не совсем так, как помнил Уррий. Но это мелочи.Не дождавшись темноты, Уррий понял, что ему надо побыть одному. Он пожелал всем спокойной ночи, и под удивленные взгляды — вечер только начинается, сколько эля и мяса еще на столе! — покинул обеденный зал. Повинуясь мимолетному желанию, сходил к матушке и полчаса провел у нее, усиленно борясь с вредной мыслью, что ему хочется быстрее вернуться в свою комнату и, пока не стемнело, рассмотреть внимательно свои трофеи последних дней: саблю молодого иноверца, которого он убил, потому что тот хотел взять Уррия на испуг; булатный меч, подаренный ему алголианином, взамен того, что сгорел в пламени погибающего дракона; длинный, легкий, острый, блестящий волшебный Гурондоль, которым сегодня озерный царь посвятил Уррия в рыцари и, наконец, удивительный шар, бесценная реликвия алголиан, признавший в Уррие хозяина и неподвластный даже Верховному Координатору Фоору.И вот они разложены перед ним на сундуке перед узким окном, в тускнеющем свете уходящего дня. Уррий оглядел свои мечи внимательно и сходил в покои отца, чтобы еще раз осмотреть коллекцию мечей рода Сидмортов — легендарное оружие легендарных предков. Лишь меча Алана Сидморта и, как выяснилось, алголианского бога Алвисида, не было на стенах графа Маридунского.Уррий медленно обошел стены роскошной приемной отца, разглядывая каждый предмет, затем взял парадный меч сэра Сегварида Сидморта. Разве мог знать Уррий, что вчера этот клинок пронзил плоть его возлюбленной — Лореллы. И чуть не послужил орудием возмездия против его любовницы — Сарлузы!Уррий вернулся в свою комнату и положил принесенный меч в один ряд с остальными (шар пришлось убрать с сундука и разместить в углу). Что ж, Уррию поистине есть чем гордиться — его мечи не уступают мечу предка даже по виду, более того — превосходят. А о боевых качествах и говорить не приходится.Уррий взял в руку клинок молодого иноверца. Это сабля из дамасской стали, как объяснил ему опытный сэр Бан — обычно похожими сражаются в дальних южных странах, где поклоняются Аллаху и посланнице его Моонлав. Сабля удобно лежит в руке, эфес плавно переходит в клинок, на клинке две полоски из цифр — нулей и единиц. Юноша взмахнул саблей — она со свистом рассекла воздух комнаты. Этот клинок хорош в конном бою, когда уже сломаны все копья, или при атаке на пеших — взмахнул, и голова противника покатилась по земле. Уррий отложил саблю и взял клинок алголианина — длинный, широкий, прославленный булат. Он хорош в одиночном бою, когда в левой руке второй клинок, либо легкий щит. И, наконец, Гурондоль — его меч, волшебный меч. Человеческие руки не в силах сотворить такое чудо даже за тысячи лет напряженной работы. Гурондоль был длинным, более ярда, но необыкновенно легкий. Уррий попробовал управляться им и был удовлетворен. Этот меч — всем мечам меч, надо будет потом сравнить его с Экскалибурном, когда Эмрис вернется.Да! Завтра с утра он же едет к озеру Трех Дев искать пропавших друзей!Уррий положил Гурондоль на сундук. Пора подумать об оруженосце — ведь он уже рыцарь!— Уррий! — услышал он голос Сарлузы и обернулся.Он не знал, как быть в этой ситуации. Но он должен что-то решить, в жизни его подобные мгновения, наверняка будут еще. Сарлуза… Лишь мимолетный эпизод, глоток воды из придорожного колодца на дальнем пути… Боковое ответвление, кончающееся тупиком, до которого совсем не обязательно доходить, чтобы убедиться в том, что путь не ведет никуда. Но в то же время… Она ведь любит его! Он ей нужен — больно рубить по живому. Он оглядел ее с ног до головы — красивая. Но не красивее многих. Но ведь он выбрал ее из многих! Уррий вдруг удивился, он искренне считал, что забудет Сарлузу напрочь, если не увидит ее несколько десятков дней. Сейчас понял — нет, не забудет. Что-то очень важное в его душе связано с этой простой с виду служанкой. И ему сейчас безумно трудно прогнать ее прочь. И ему не хочется — вот что самое странное и самое страшное — прогонять ее прочь! Но надо решаться. Обладать сейчас Сарлузой, перед тем, как придет его невеста… Может, какой-либо рыцарь и позволил бы себе это, но Уррий считал подобный поступок бесчестным. Хотя ему хотелось вновь насладиться этим привлекательным, так страстно отвечающим на ласку, великолепным телом.Уррий сел на кровать. Он понял, что любит свою первую в жизни женщину. Любит не только ее плоть, но и всю ее — взгляд, то насмешливый, то страстно-томный, то глубокий и странный; любит ее голос, с едва заметной грубинкой; любит плавные, несколько замедленные, а временами порывисто-угловатые движения; любит ее преданность, терпеливое ожидание его… Любит ее всю — непонятно за что, но разве когда-нибудь чувство поддавалось пониманию?!Но и Лореллу он тоже любит. Разве такое возможно? Оказывается — возможно. Но любит их он по разному.— Сарлуза, я женюсь на другой, — честно сказал Уррий, глядя ей в глаза. — Я — рыцарь, у меня своя жизнь. То, что произошло между нами было ошибкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144