– Идемте, я провожу вас домой.
Что еще ему оставалось делать после такого ответа на его признание?
Хелена кивнула и занялась капором. Тревор нес ее промокший плащ. Они вышли из парка и направились к ее дому. Потоки дождя скрывали последние проблески серого дневного света. Разлившийся вокруг мрак соответствовал настроению Тревора.
Он едва смотрел на свою спутницу, они оба брели опустив головы. Еще квартал, и Хелена будет дома. Он больше ее не увидит. Не нужно было ему затевать все это. Хелена помедлила, прежде чем перейти улицу перед площадью, на которой стоял ее дом.
Тревор повернулся и посмотрел на нее. Хелена прижала руку к губам и вся дрожала. В его зимнем пальто ей вряд ли было слишком холодно.
– Что с вами?
– Я пройду через конюшню, – проговорила она, глядя в землю, и он не смог разглядеть ее лица за капором.
Тревор догадался, что Хелена не хочет входить через парадную дверь из боязни кого-нибудь встретить. Однако его это уже мало беспокоило. Он не бросил тень на ее репутацию и сомневался, что девушку ждет наказание.
– Уже поздно, леди Хелена. Я провожу вас до парадного входа и пожелаю счастливого будущего.
Тревор поклонился, как добропорядочный английский джентльмен, хотя и был без шляпы, а его одежда насквозь промокла. Что ж, холодный душ ему сейчас только на пользу.
На площадь свернула черная карета без гербов.
– Я не хочу, чтобы все так кончилось. – Голос Хелены дрогнул.
– Я тоже не хочу, чтобы все кончилось, леди Хелена. Но вы не оставили мне выбора. Я не могу быть вашей игрушкой, которой вы станете забавляться по настроению.
– Тревор, поверьте, я не хотела играть вашими чувствами. Просто я… Мой отец болен, я не могу расстраивать его. Моя мать в постоянной тревоге и не вынесет новых волнений. – Хелена робко положила руку на его рукав.
Тревору не понравилось, что его сердце гулко застучало от ее прикосновения. К тому же он не мог не обратить внимания на то, что она назвала его по имени.
– Вы теперь совершеннолетняя. – «Пять лет назад все было иначе», – подумал он. – И вам не требуется разрешения родителей на брак.
– Если это предложение, то хуже вряд ли можно было бы его сделать, не задумываясь, сказала она.
Черт побери, она права. Тревор упал на одно колено в лужу ледяной воды.
– Хелена, не согласитесь ли вы…
– Нет! – Она прижала руку в перчатке ко рту. – Это карета доктора. Господи, он входит к нам в дом!
Оставив Тревора, Хелена устремилась к дому. Тревор поднялся и пошел вслед за ней. Мокрые брюки липли к ногам. Чересчур много благородных жестов. Нужно было попросить Хелену прислать ему весточку, когда она выйдет замуж и готова будет принять его в качестве чичисбея – постоянного спутника состоятельной замужней женщины, сопровождающего ее на прогулках и увеселениях.
Брак был для нее деловым мероприятием и союзом знатных родословных. Английский высший свет часто ищет любовь вне брака. Тревор был отщепенцем, бросившим вызов их давно установленным порядкам.
Он стоял под дождем у открытой двери ее дома, вышедший лакей отдал ему его пальто.
Передавая слуге промокший плащ Хелены, Тревор взглянул на дом. Теплый свет лился из окон, но гостеприимство этого дома было не для него. Дверь захлопнулась, и он остался один во мраке улицы.
Лидия проснулась в полной темноте и не могла понять, где она находится. Но плечо заныло, и Лидия все вспомнила. Это постель Виктора. Она проспала здесь весь день и большую часть вечера и не знала, который теперь час, но было очень тихо.
Когда плечо начинало болеть и туман в голове, вызванный лекарством, рассеивался, Дженни или камердинер Виктора давали ей новую порцию настойки опия. Виктора целый день не было видно. Он не зашел даже после визита хирурга.
Лидия помнила, что ее кормили. Но она поела совсем немного и снова провалилась в сон. Теперь от голода у нее сосало под ложечкой.
Лидия смутно помнила, что раз или два видела Виктора на пороге комнаты, но, возможно, ей это только показалось.
Узкая полоска света виднелась под дверью, ведущей в смежную комнату. В комнату его жены.
Возможно, Виктор там? И специально оставил дверь приоткрытой, чтобы услышать, если она позовет?
Лидия откинула одеяло и опустила ноги на пол. В изножье кровати лежала шаль, и, чудо из чудес, теперь на Лидии было белье. Это была все та же сорочка Виктора, но Дженни пришила к разрезанному плечу завязки, так что рубашка больше не спадала. Лидия завернулась в шаль и на цыпочках подошла к двери.
Она толкнула ее. Дверь бесшумно подалась. Открывшаяся ее взгляду комната была оформлена в том же стиле, что и та, в которой она спала. Правда, мебель была более изящная, и здесь имелось высокое, в полный рост, зеркало в подвижной раме. Шторы на окнах были такого же винного цвета, как в спальне Виктора, но стены вместо зеленого штофа украшали обои, изображавшие аллеи английских садов. Глубокий зеленый тон встречался только в стеблях растений на обоях и у шнура, которым были отделаны розовые подушки.
Середину комнаты занимала кровать. Простыни были сбиты, подушки смяты, покрывало свисало почти до полу. В этой постели спали или по крайней мере пытались заснуть. Скомканная ночная сорочка валялась на полу. Лидия на цыпочках вошла в комнату. Виктор сидел боком к письменному столу в дальнем углу комнаты. На нем, как всегда, были черные брюки, но обуви на ногах не было. Это вызвало у Лидии улыбку. Ворот белой рубашки распахнут, рукава закатаны. Лидия не спускала с него глаз, ее сердце учащенно билось.
Она не могла бы сказать, спит Виктор или бодрствует. Он поставил локти на подлокотники кресла и прикрыл лицо ладонями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87