Нет, кроликом его никак не назовешь, решил Дж.– То, что вы пытаетесь спасти, – произнес Лейтон, прожигая собеседника мрачным взглядом, – тут же уходит из бюджета как вода в песок. Простите, но я в этом убежден. Вы со своими парнями организовали кучу идиотских комитетов и комиссия, чтобы проверять другие комитеты и комиссии, и вся эта возня поглотила больше средств, чем вам удалось отыскать. Если вы вообще что-то отыскали! Лично я полагаю, что результатом их работы оказался вакуум. Пустота! Ничего нет – по крайней мере, достаточно серьезного. Потрачены время и деньги, а предъявить нечего, не так ли?Дж. усмехнулся, глядя на языки пламени. Профессор попытался направить Карендиша по ложному следу и заодно вывести из равновесия. В этом он был великим мастером!Однако достопочтенный член парламента не клюнул на червяка и не пустился, как ожидалось, в разглагольствования о полезности своих начинаний. Отодвинув в сторону нетронутый бокал и пепельницу – он не пил и не курил, полагая, видимо, что сумеет с большей пользой потратить свои деньги на врачей и лекарства, – Карендиш уставился на Лейтона пронзительным взглядом следователя.– Не стоит спорить по этому поводу, сэр, ибо подобные вещи не относятся к делу, как вы прекрасно понимаете. Я просил о встрече, и вы согласились. Мы говорим сейчас без свидетелей и не ведем протокола. И я пришел к вам лишь для того, чтобы задать один-единственный вопрос.Его светлость откинул с выпуклого лба прядь седых волос. Он сидел в кресле боком – такая поза облегчала постоянную боль в позвоночнике – и буравил своего визави маленькими янтарными глазками. Обычно они сверкали львиным блеском, но сейчас в них скорее проглядывала подозрительность гиены.Внезапно Дж. ощутил угрызения совести. На самом деле сей настырный тип являлся его заботой, а отнюдь не престарелого ученого. Однако он не хотел вмешиваться, пока этого не потребуют обстоятельства. Лейтон был должным образом проинструктирован, и шеф МИ6А собирался хранить свое инкогнито до тех пор, пока старика не прижмут к стенке. Непростая задача для любого политика по обе стороны Гринвичского меридиана!Его светлость скорчился в кресле и прикрыл глаза.– Ладно, – заявил он тоном бесконечно усталого, больного, но очень терпеливого человека, – не стоит, так не стоит. Я полагаю, вы можете задать свой проклятый вопрос!Несмотря на раздражение, Дж. почувствовал жалость к достопочтенной парламентской крысе. Лорд Лейтон мог обмануть самого Сатану – со всем его дьявольским воинством!Однако Карендиша было не так-то легко сбить с толку; он упрямо вздернул подбородок и произнес:– Я должен прояснить этот вопрос, ваша светлость! Я задавал его вам дюжину раз и дюжиной разных способов, но так и не получил вразумительного ответа!Лорд Лейтон потянулся за новой сигарой.– Вы полагаете, милейший, что я спятил? Может быть, может быть… Видите ли, я старый человек, очень старый, и слишком много работаю. Да, слишком много… Я плохо сплю, не забочусь о своем здоровье, нерегулярно питаюсь и злоупотребляю курением… Вдобавок у меня целый букет старческих болезней. Мозг становится все слабее, память ухудшается, руки начинают дрожать, а колени перестают сгибаться… Если не ошибаюсь, врачи называют это старческим маразмом.Терпение члена парламента иссякло. Он пожал узкими плечами, холодно усмехнулся и с нескрываемой насмешкой поглядел на Лейтона.– Полностью разделяю их мнение, сэр.Его светлость, с видом дворняжки, которую пнули ногой под хвост, моргнул глазами.– Разделяете их мнение? Но какое, достопочтенный сэр? Я вас не понимаю. Совершенно не понимаю! Мне кажется, и не хочу понимать. Ах, эта нынешняя молодежь! Совсем не умеет выражать свои мысли! Чему вас только учат в колледже? В мое время…Дж. внезапно сообразил, что члену парламента дарована передышка. Цунами временно откладывалась. Лорд Лейтон, весьма довольный собой, с истинным актерским талантом разыгрывал выжившего из ума склеротика. Карендиш, сидевший напротив почтенного старца, с интересом следил за этим спектаклем.– У меня и мысли не было, сэр, что вы… гм-м… спятили, – сказал он, оскалив мелкие крысиные зубы. – Ни в коем случае! Я только хотел заметить, что вы…– Старый пень, – закончил Лейтон с веселой ухмылкой. – Что поделаешь, мой дорогой, этого никто не минует… – его светлость утомленно вытянулся в кресле, изображая полнейшую прострацию. Едва шевеля губами, он произнес: – Увы, мистер Карендиш, я сожалею, но должен молить вас о снисхождении. Я так устал… и эти боли в сердце… К тому же, – добавил он неожиданно бодрым тоном, – я уверен, что у члена парламента множество дел, куда более важных, чем разговор с выжившим из ума стариком.Досточтимый член парламента с изумлением поднял взгляд к потолку и гулко сглотнул. Дж., стиснув челюсти, с трудом удерживался от смеха. Однако Карендиш был упрям.– Я все-таки хочу задать свой вопрос, сэр, если смысл его до сих пор оставался вам неясным. В последний раз. Идет?– Вопрос? – Лейтон страдальчески закатил глаза. – Какой вопрос?– С вашего разрешения, сэр… – Карендиш скрипнул зубами. – Попробуем еще раз. Итак, я попытался проследить судьбу трех миллионов фунтов – из тех, что в нашем комитете относят к так называемым блуждающим фондам…– Прекрасное определение, – перебил его лорд Лейтон, – звучит просто великолепно! Никогда не слышал подобного термина. Пожалуй, я не прав насчет современной молодежи… Вы отлично умеете использовать возможности языка, сэр!Карендиш мотнул головой; виски его покрылись мелкими капельками пота. Не давая сбить себя с мысли, он продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77