— Он вдруг горько зарыдал, так что все его лицо намокло от слез. Прозрачная жидкость, сочилась из его носа и рта. Рыдания сотрясали его, как вырывающиеся наружу волны.
Зрелище было не из приятных. Я пошел к выходу.
— Не уходите, — вымолвил он между рыданий. — Не оставляйте меня одного.
Бассет поднялся с кресла, споткнулся, как будто зацепился за невидимую проволоку, и вытянулся во весь рост на ковре, теперь уже отключившись полностью. Я повернул его голову немного в сторону, чтобы он не задохнулся, и вышел.
Глава 22
Воздух становился холоднее. Смех и оживленный говор все еще громко звучали в клубном баре, но во дворе музыка смолкла. Вверх по дороге, ведущей к автостраде, с напряжением гудела машина, за ней тарахтела другая. Вечер заканчивался.
В комнате спасателя, в конце цепочки кабинок, горел свет. Я заглянул туда. Там сидел молодой негр и читал книгу. При виде меня он закрыл книгу и поднялся. На обложке я с удивлением прочел: «Элементы социологии».
— Вы довольно поздно принялись за это чтение.
— Лучше позже, чем никогда.
— Как вы поступаете с Бассетом, когда он отключается?
— Он опять напился до бесчувствия?
— Лежит на полу в своем кабинете. Есть ли у него тут кровать для отдыха?
— Да, в задней комнате. — На его лице отразилась решимость. — Думаю, его надо пойти уложить, а?
— Моя помощь понадобится?
— Спасибо, нет. Я справлюсь один. У меня богатая практика. — Он улыбнулся мне не так механически, как прежде. — Вы — друг мистера Бассета?
— Не совсем.
— Он поручил вам какую-то работу?
— Можно сказать и так.
— Будете работать где-то здесь, в клубе?
— Частично.
Он постеснялся спросить, в чем заключались мои обязанности.
— Вот что хочу сказать: я уложу мистера Бассета в кровать, а вы пока не уходите. Я вернусь и приготовлю вам чашечку кофе.
— С удовольствием выпью кофейку. Между прочим, зовут меня Лью Арчер.
— Джозеф Тобиас. — У него было такое рукопожатие, которым можно согнуть подкову. — Несколько необычная фамилия, правда? Если хотите, можете оставаться здесь, в комнате.
Он поспешно вышел. Склад был забит сложенными пляжными зонтиками, стопками шезлонгов, спущенными пластиковыми кругами и пляжными мячами, Я разложил один шезлонг и растянулся на нем. Усталость подействовала на меня, как снотворное. Я заснул почти немедленно.
Когда я проснулся, Тобиас стоял спиной ко мне. Он как раз открыл на стене черный электрощит с рубильниками, опустил несколько из них, и ярко освещенная ночь снаружи, за распахнутой дверью, превратилась в серую мглу. Он повернулся ко мне и увидел, что я проснулся.
— Мне не хотелось вас будить. Вы выглядели таким уставшим.
— А вы никогда не устаете?
— Нет, почему-то я никогда не устаю. Устал один раз в жизни, но это случилось в Корее. Там я измучился до костей, толкал джип через глубокую грязь, которая у них там на дорогах. Хотите сейчас кофе?
— Да, пойдемте.
Он привел меня в ярко освещенную комнату с белыми стенами, над дверью которой было написано «Закусочная». На полке за стойкой булькала вода в стеклянном кофейнике. Стрелки часов на стене время от времени судорожно дергались. Они показывали без четверти четыре утра.
Я сел на один из высоких стульев с подушечкой возле стойки. Тобиас наклонился над стойкой, оперся на ее поверхность с совершенно невозмутимым выражением на лице.
— Кучулан, витязь Ольстера, — произнес он к моему удивлению. — Когда Кучулан уставал и изматывался в беспрерывных боях, он спускался на берег реки и начинал заниматься физическими упражнениями. Таким манером отдыхал. Я включил жаровню на случай, если вы захотите съесть яичницу. И сам, пожалуй, съем парочку, а то и три яйца.
— И я тоже.
— Три?
— Да, три.
— Не хотите ли вы для начала выпить томатного сока? Это способствует аппетиту.
— Давайте.
Он открыл большую банку и налил два стакана. Я приподнял свой стакан и посмотрел на содержимое. При флюоресцентном свете густой сок был похож на кровь. Я поставил стакан опять на стойку.
— Вам не нравится сок?
— По-моему, нормальный, — ответил я не очень убежденно.
— Что такое, сок не совсем чистый? — Он беспокойно разглядывал банку. — Если там что-то есть; то это попало туда на консервном заводе. Некоторые из этих крупных корпораций думают, что им сойдет с рук даже отравление, особенно теперь, когда у власти стоит правительство бизнесменов. Хотите, открою другую банку?
— Не беспокойтесь.
Я выпил красную жидкость. По вкусу она отдаленно напоминала томатный сок.
— Ну как, ничего?
— Очень хороший.
— Я было испугался, что с этим соком что-то не в порядке.
— Дело не в соке. Дело во мне.
Он достал шесть яиц из холодильника и разбил их на жаровне. Они приятно зашипели, побелев по краям. Тобиас сказал мне, не оборачиваясь:
— Но это не меняет смысла того, что я сказал о крупных корпорациях. Массовое производство и массовая продажа, конечно, имеют определенные социальные выгоды, но сами размеры всего этого отрицательно сказываются на человеческой природе. Мы достигли такой стадии, когда должны считаться с человеческими затратами. Как вам поджарить яйца?
— Слегка обжарить с обеих сторон.
— Так и сделаем. — Он перевернул яичницу лопаточкой и в тостер с четырьмя отверстиями вставил ломтики хлеба. — Вы сами намажете маслом поджаренные хлебцы, или мне их вам намазать? У меня есть специальная щеточка для масла. Я предпочитаю делать это сам.
— Намажьте мои тоже.
— Какой вы любите кофе?
— В такую рань — черный. У вас тут очень хорошо налажен сервис.
— Мы стараемся доставить удовольствие людям. Раньше я работал посыльным в закусочной, но потом перешел в спасатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77