Других развлечений, кроме телевизора, на мосту не было. Единственным занятым человеком в этой компании был Крайслер, который периодически навещал третий автобус. Его регулярные визиты очень заинтересовали Пола, и ему захотелось узнать их причину.
Наконец Эйприл осталась одна. Ревсон подошел к ней и сел рядом. Девушка холодно посмотрела на него.
— Что с вами? — спросил он.
Она не ответила.
— Можете ничего мне не говорить. Я и так вижу — кто-то настроил вас против меня.
— Да. Вы сами. Не люблю убийц. Особенно таких, которые хладнокровно планируют свои убийства.
— Ну-ну! Вам не кажется, что вы несколько сгущаете краски?
— Разве? А пули с цианистым калием? А ручки, убивающие людей? Нетрудно представить, как вы стреляете человеку в спину.
— Ну-ну, бедная девочка! Зачем же так горько! Во-первых, я пускаю в ход оружие только в случае крайней необходимости. Во-вторых, использую его, чтобы спасти жизни других людей, предотвратить убийство ни в чем не повинных, хотя вы, возможно, думаете иначе. В-третьих, мертвому все равно, куда ему выстрелили. В-четвертых, вы подслушивали.
— Я присутствовала при чтении шифровки.
— Людям свойственно ошибаться. Им не следовало этого делать. Можно было бы наговорить банальностей вроде того, что я выполняю свой долг перед налогоплательщиками, но что-то сейчас не в настроении.
Эйприл внимательно посмотрела на Пола. Судя по его голосу и суровому выражению лица, он действительно был не в настроении.
— Я должен делать свое дело и делаю его. Вы же просто не понимаете, о чем говорите, так что лучше воздержитесь от критики. Надеюсь, вы привезли то, что я просил? Где оно?
— Не знаю. Спросите у доктора. Он опасался, что по возвращении нас могут допросить, а машину обыскать, поэтому решил мне не говорить.
— Здравая мысль! О'Хара не глуп.
Девушка вспыхнула, но Ревсон сделал вид, что ничего не заметил.
— Вы все привезли?
— Думаю, да.
— Нечего обижаться. Не забудьте, вы и так увязли в этом деле по уши. Хегенбах передал мне какие-нибудь указания?
— Да. Но я ничего не знаю. Спросите у доктора, — с горечью повторила она. — Видимо, это лишний раз подтверждает, что мистер Хегенбах тоже далеко не глуп.
— Не принимайте все это близко к сердцу, — Пол ласково улыбнулся и похлопал девушку по руке. — Вы прекрасно справились со своей задачей. Большое спасибо!
Эйприл нерешительно улыбнулась.
— Кто знает, может быть, я — тоже человек, мистер Ревсон.
— Зовите меня Полом. Все может быть, — он еще раз улыбнулся и ушел.
Ревсон не желал обижать Эйприл, но все же не стал объяснять ей, что последние несколько минут были чистой воды спектаклем, рассчитанным на одного-единственного зрителя — Брэнсона, который некоторое время наблюдал за молодыми людьми. К счастью, он быстро утратил интерес к происходящему, поскольку рядом не было телекамеры. Нельзя сказать, что Питер в чем-то подозревал Пола и Эйприл, просто он на всех смотрел с подозрением. К тому же мисс Венсди была красивой девушкой, и, вполне возможно, Брэнсон просто не прочь был с ней пообщаться.
Ревсон сел на стул недалеко от Брэнсона и просмотрел последние двадцать минут повтора утренней пресс-конференции. Ему понравилось умело поданное полное драматизма противопоставление группы президента и двух мужчин, закладывающих взрывчатку на Южной башне.
Питер Брэнсон внимательно смотрел этот повтор, по-видимому, о большем он не мог и мечтать. Трудно было понять, о чем думает этот человек. Лицо его всегда отражало только то, что ему хотелось, но не истинные мысли и чувства. По окончании передачи Брэнсон подошел к Полу.
— Вы ведь Ревсон, не так ли?
Ревсон кивнул.
— Как вам понравилась передача?
— Так же, как и миллионам других телезрителей, — Ревсон подумал о том, что тщеславие — ахиллесова пята его собеседника. Брэнсон, вероятно, считал себя гением и был не прочь услышать об этом от других. Этот репортаж оставляет ощущение нереальности происходящего. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.
— Но ведь все это правда" не так ли? Вам не кажется, что это многообещающее начало?
— Я могу процитировать эту вашу фразу в печати?
— Конечно. Если хотите, можете считать наш разговор эксклюзивным интервью. Что вы думаете, как дальше будут развиваться события?
— Так, как вы их запрограммировали. Не вижу ничего, что могло бы вам помешать. К сожалению, вы поставили наше правительство в очень трудное положение.
— Вы об этом сожалеете?
— Разумеется. Вы, видимо, гениальный преступник, но все же преступник, а значит, негодяй. И вы никогда не сможете заставить меня поверить, что белое — это черное, а черное — это белое.
— Мне нравится ваша мысль. Могу я, в свою очередь, процитировать вас при необходимости? — Казалось, Брэнсон был очень доволен разговором. Тонкокожим его вряд ли можно было назвать.
— Увы, у нас нет защиты авторских прав на устные высказывания.
— Да, это серьезная недоработка, вызывающая всеобщее недовольство. — Подобное обстоятельство не слишком огорчило Брэнсона. — У вас необычный фотоаппарат.
— Верно, хотя его нельзя назвать уникальным.
— Могу я взглянуть?
— Пожалуйста. Но если он вас интересует не как фотолюбителя, а по другим причинам, то вы опоздали часа на четыре.
— Что вы хотите этим сказать?
— У вас достойный помощник, мистер ван Эффен. У него такой же, как у вас, подозрительный склад ума. Он уже осматривал мой аппарат.
— В нем нет радиопередатчика или оружия?
— Посмотрите сами.
— Похоже, в этом нет необходимости.
— У меня вопрос. Я не хочу преуменьшать достоинств вашей разносторонней личности, но.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76