..
— Вы рискуете, Ревсон.
— Вовсе нет. У вас репутация преступника, не склонного к насилию, — Пол махнул рукой. — Так вот, мне хотелось понять, зачем вам все это? Вы могли бы сделать любую карьеру, ну, например, в бизнесе.
— Пробовал, — вздохнул Брэнсон. — Вам не кажется, что бизнес скучноват? Моя нынешняя деятельность требует разнообразных способностей и не надоедает, — он немного помолчал. — Да вы и сам странный человек. Утверждаете, что фотограф, а разговариваете и ведете себя не как фотограф.
— А как, по-вашему, должны себя вести люди нашей профессии? И как они должны разговаривать? Вот вы смотрите на себя в зеркало, когда бреетесь. Разве вы выглядите, как преступник? Вы смотритесь, как вице-президент компании с Уолл-Стрит.
— Счет равный: один-один. А как называется ваша газета или журнал?
— Вообще-то я вольный художник, но сейчас представляю лондонскую «Таймс».
— Но вы же американец?
— Новости не знают границ. Во всяком случае, в наше время. Я предпочитаю работать за рубежом, в тех местах, где чувствуется, что жизнь кипит, — Ревсон еле заметно улыбнулся. — Так было до сегодняшнего дня. Дольше всего я работал в Юго-Восточной Азии, но теперь мне чаще приходится работать в Европе и на Ближнем Востоке.
— В таком случае, что вы здесь делаете?
— Здесь я оказался совершенно случайно, по пути из Нью-Йорка в Китай. Еду в очередную командировку.
— И когда вы должны туда отправиться?
— Завтра.
— Завтра? В таком случае, вам нужно уехать с моста сегодня вечером. Я же говорил, что представители средств массовой информации вольны покинуть мост, когда им заблагорассудится.
— Да вы с ума сошли!
— Значит, Китай подождет?
— Конечно. Если только вы не надумаете похитить председателя Мао.
На губах Брэнсона снова появилась дежурная улыбка, никогда не затрагивающая его глаз. Он ушел довольный собой.
Ревсон с фотоаппаратом в руках стоял у третьего автобуса, напротив правой передней двери.
— Вы не возражаете? — вежливо осведомился он.
Крайслер обернулся, удивленно посмотрел на фотографа и улыбнулся.
— За что мне такая честь?
— Мой аппарат устал снимать Брэнсона и всевозможных шишек. Теперь я составляю галерею подручных Брэнсона, — Ревсон улыбнулся, чтобы его слова прозвучали не очень обидно.
— Вы ведь Крайслер, да? Специалист по средствам связи?
— Так меня называют.
Ревсон сделал пару снимков, поблагодарил Крайслера и ушел. Чтобы его истинная цель не стала очевидна, он сделал еще несколько видовых снимков, потом заснял нескольких человек из команды Брэнсона. Казалось, все эти люди переняли от своего лидера бодрость духа и уверенность в себе. Уступая требованию Брэнсона, они соглашались сниматься, порой даже охотно. Сделав последний снимок, Ревсон прошел к западному ограждению моста, сел на поребрик, закурил сигарету и задумался.
Сотни фотографий и множество репортажей уже были переданы в газеты, и теперь около двадцати журналистов бесцельно бродили по мосту. Несколько минут спустя к нему неторопливой походкой подошел О'Хара и сел рядом. Ревсон сделал пару снимков доктора.
— Я видел, как вы разговаривали с мисс Венсди. Она очень обижена, не так ли?
— Да, мисс Венсди могла бы быть и повеселей. Вы все привезли?
— Оружие и указания.
— И это должным образом замаскировано?
— По-моему, да. Обе ручки висят у меня на доске для записей. Все желающие могут ими полюбоваться и привыкнуть к их существованию. Воздушный пистолет с отравленными пулями — внутри оборудования для реанимации. Комплект запечатан, и его нельзя вскрыть, не сломав печати. Если его вскроют, с медицинской точки зрения ничего страшного не произойдет. Пистолет лежит под фальшивым дном. Предполагается, что вы знаете, как его достать. Нужно отметить, что этот комплект нельзя вскрыть по ошибке.
— Похоже, доктор, вы неплохо развлекаетесь.
— Ну да. Все-таки разнообразие. Это вам не вросшие ногти лечить.
— Мне кажется, вы бы не прочь до конца жизни работать под грифом «совершенно секретно». Как вышло, что именно вас послали сюда с этой машиной?
— Ваш начальник и его коллега из ЦРУ все решили без меня.
— Это значит, что ваша жизнь стала вдвойне секретной. Как насчет моего шнура и контейнеров?
— Вашего шнура и контейнеров? — задумчиво повторил О'Хара, который, казалось, о чем-то глубоко задумался.
— Я просил прислать четыре пустых контейнера. Снаружи на них должны быть наклейки химической лаборатории, чтобы никто не заподозрил их истинного предназначения, а шнур следовало замаскировать под рыболовные снасти с крючками и блесной, — напомнил Ревсон.
— Хотите порыбачить с моста?
— Хочу. Сами знаете, здесь невыносимо скучно.
— Мне почему-то кажется, что скучать нам осталось недолго.
— Полагаю, о газовом баллончике вы тоже не забыли?
— Не забыл, — улыбнулся О'Хара. — Баллончик у меня в машине. Он стоит на полочке над столиком, где его может видеть любой. Это продукция известной в нашей стране фирмы. Ее иногда называют «престижным ароматом Нью-Йорка». Прелестное название, не правда ли? Только в этом баллончике давление в три раза больше обычного — действует на расстоянии десяти футов.
— А фирма по производству косметики знакома со своей усовершенствованной продукцией?
— Конечно, нет. ЦРУ почему-то совсем не заботится о защите своих авторских прав, — задумчиво улыбнулся доктор. — На обратной стороне этого шедевра есть надписи: «Пикантный аромат» и «Беречь от детей», а на лицевой стороне — «Сандал». Представьте, что Брэнсон или кто-то из его людей захотят узнать, как пахнет этот «сандал» и чуть-чуть брызнут?
— Надеюсь, этого не случится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76