— Ас вами я поговорю позже. Ну так что, доктор?
— Они приедут, но только в том случае, если вы гарантируете им полную неприкосновенность. Черт побери, Брэнсон, зачем подвергать опасности еще и их жизни?
Брэнсон на некоторое время задумался.
— Их жизням ничего не угрожает. Положите трубку. Мне нужно позвонить, — он сделал знак кому-то за окном.
Через несколько секунд в автобус вошел ван Эффен со «шмайсером» в руках. Брэнсон прошел в глубь автобуса.
— Соедините меня с Хендриксом! — приказал он.
Ему пришлось ждать всего несколько секунд.
— Хендрикс? — спросил Брэнсон в своей обычной бесстрастной манере. — Я только что гарантировал безопасность двум врачам, которые должны сейчас сюда приехать. Хочу, чтобы вы и вице-президент их сопровождали.
Наступила пауза — начальник полиции говорил по местному телефону.
— Мистер Ричардc согласен, но вы должны пообещать, что не возьмете вице-президента в заложники.
— Ладно.
— Вы даете слово?
— Если оно чего-то стоит. Вы вынуждены мне верить, не так ли? В вашем положении не следует торговаться.
— Не следует. Но я вообще как во сне.
— Знаю. Увидимся через несколько минут. Пришлите телевизионщиков. Сообщите на радио. Все должно быть готово.
— Как, опять?
— Мне кажется, сейчас очень важно проинформировать страну о текущем состоянии дел, — Брэнсон положил трубку.
В автобусе передвижного центра связи, стоявшем на окраине Пресидио, Хендрикс тоже положил трубку. Он посмотрел на стоявших вокруг него шестерых мужчин и обратился к Хегенбаху.
— Ну и чего мы добились? Хансен мертв. Считаю, что в его смерти никто не виноват. Кто же мог знать, что у министра такое слабое сердце? И все же: как могло случиться, что никто об этом не знал?
— Я знал об этом, — вздохнул директор ФБР. — Об этом также знали некоторые члены правительства. Хансен скрывал свое состояние. За последние девять месяцев он дважды побывал в больнице, и второй раз дело было очень плохо. Мне докладывали, что он лечится от переутомления. Так что если кого-то винить, так это меня.
— Это чушь, и вы прекрасно об этом знаете, — заметил Квори. — Кто мог это предвидеть? Вы ни в чем не виноваты, и доктор Исаак не виноват. Он сказал нам, что этот яд не может причинить серьезного вреда здоровому взрослому. Мы не можем сомневаться в квалификации врача с такой репутацией, как у него. Доктор Исаак не мог знать, что Хансен не является здоровым взрослым. Еще меньше доктор мог ожидать, что министр по ошибке возьмет не тот поднос. А что будет теперь?
— Теперь очевидно, нас семерых публично обвинят в убийстве.
Команда телевизионщиков прибыла на середину Золотых ворот, но некоторое время бездействовала. Двое специалистов анализировали еду и, несмотря на предсказания О'Хары, оказались абсолютно согласны друг с другом. Президент тихонько разговаривал с вице-президентом. По выражению лиц беседующих было ясно, что говорить им почти не о чем.
Брэнсон уединился с Хендриксом в президентском автобусе.
— И вы в самом деле думаете, что я вам поверю? Как я могу поверить, что Хегенбах не причастен к случившемуся? — удивился Брэнсон.
— Хегенбах тут совершенно ни при чем. В последние несколько дней в городе было несколько случаев ботулизма, — начальник полиции кивнул на стоявшие на мосту телекамеры. — Если вы смотрели телевизор, то должны были слышать об этом, — потом он указал на микроавтобус с ужином, где суетились специалисты. — Врачи еще до прибытия сюда поняли, в чем дело, — он не сказал Брэнсону, что перед прибытием на мост велел докторам обнаружить только двенадцать случаев испорченной еды. — На вашей совести жизни людей, Брэнсон.
— Позвоните своим людям и закажите новую еду. Первые три порции, взятые наугад, подадим президенту, королю и принцу. Вы меня поняли?
Ревсон сидел в машине «скорой помощи». Вместе с ним там же находились О'Хара и Эйприл Венед и. Девушка лежала на койке, укрытая одеялом.
— Неужели так уж необходимо было делать мне этот укол? — сонно пробормотала она.
— Да. Вы же не любите, когда вам зажимают пальцы в тиски, — отозвался Ревсон.
— Это правда. Может быть, вы вовсе не такое уж чудовище, как я думала. Но доктор О'Хара...
— Ну, доктор О'Хара — это совсем другое дело. Что вам рассказал Брэнсон? — спросил девушку Ревсон.
— Тот же трос. Со стороны залива, — сонно ответила она.
Глаза ее закрылись. О'Хара взял Ревсона за руку.
— Не беспокойте ее.
— Сколько она будет спать?
— Часа три, не меньше.
— Дайте мне ручки.
Доктор передал Ревсону требуемое.
— Вы знаете, что делаете?
— Надеюсь, что да, — ответил Ревсон. — Вас будут допрашивать, — предупредил он О'Хару после некоторого раздумья.
— Знаю. Вам дать фонарик?
— Не надо. Я возьму его позже.
Киленски, аристократического вида мужчина с орлиным носом, седыми усами и бородой, был старшим из двух врачей, исследовавших подносы с едой.
— Я и мой коллега обнаружили двенадцать подносов с некачественной пищей, — доложил он Брэнсону.
Тот посмотрел на ван Эффена, потом снова на врача.
— Вы уверены, что именно двенадцать? Не семнадцать?
— Двенадцать. Испорчено мясо. Это одна из разновидностей ботулизма. Не обязательно пробовать — достаточно понюхать. Во всяком случае, я чувствую этот запах. Хансен, по-видимому, его не почувствовал, — Киленски сердито посмотрел на Брэнсона.
— Это смертельно?
— Обычно в подобной концентрации эти микробы не приводят к смерти. Мистер Хансен умер не потому, что съел что-то недоброкачественное. Все дело в реакции его организма, которая обусловлена болезнью сердца.
— А какое действие могут оказать эти микробы на обычного здорового человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76