— Я знаю, что вы в сложив шейся ситуации больше не несете за нас никакой ответственности. Несмотря на различия во взглядах, присутствующих объединяет положение, в которое все попали. Но, наверняка, есть какой-нибудь выход! Давайте оставим споры на потом. Вы же находчивый человек, Петер!
— Джимми, — негромко сказал Петерсен, — неужели вы не замечаете стену, отделившую нас друг от друга? Джордже, Алекс и я находимся по одну ее сторону. Вы, пятеро, по крайней мере, фон Ка-раяны, вы и Джакомо — по другую. Эта стена — высотой в милю, Джимми. Через нее невозможно перепрыгнуть.
— Я понимаю, капитан Харрисон, — промолвил Джакомо. — Эту стену не перепрыгнешь. А моя гордость не позволит мне даже попытаться это сделать. Должен сказать, майор, вам не к лицу бросать дело на полпути. Да, стена есть стена. А Лоррейн, по какую сторону она?
— Не знаю. Не в обиду будет сказано, Лоррейн, мне безразлично, по какую сторону стены вы находитесь. Это теперь не играет никакой роли, — Петерсен присел на стул, взял в руки стакан с вином и умолк. Каждый из присутствовавших в комнате мог бы поклясться, что впервые видит его погрузившимся в такое сосредоточенное молчание. Наступила тишина, которую нарушало лишь позвякивание убираемых Джордже пустых стаканов. Она уже становилась тягостной и неловкой, когда Лоррейн вдруг резко воскликнула:
— В чем дело? Что-то не так?
— Вы что-то сказали? — очнувшись от дум, спросил Петерсен. — Это относится ко мне, Лоррейн?
— К кому же еще я могу обращаться, если вы минут пять как глазеете на меня?
— Убеждения майора отнюдь не свидетельствуют о его дурном вкусе, — заметил Джакомо.
— Простите, Лоррейн, я просто задумался. Был далеко-далеко отсюда, — сказал Петерсен. Он улыбнулся. — Джакомо верно подметил: мои взгляды не мешают мне любоваться вами.
— Кстати, о взглядах, — весело промолвил Джакомо. — С того момента, как вы приняли позу роденовского «Мыслителя», Зарина не могла отвести глаз от вашего лица. Знаете, что мне пришло в голову? Кажется, я догадываюсь, о чем она думает.
— Успокойтесь, Джакомо, — оборвала его Зарина.
— Каждый из нас теперь волен думать о том, что ему нравится, — сказал Петерсен. — Ситуация дает повод подумать о многом. Вы, Джимми, кажется, тоже углубились в воспоминания? Яркие огни цивилизации? Нет. Белые скалы Дувра? Навряд ли! О! Огни родного дома!
Харрисон молча улыбнулся.
— Какая она, Джимми?
— Какая? — Харрисон опять улыбнулся и, пожав плечами, посмотрел на Лоррейн.
— Дженни — прелесть, — спокойно сказала Лоррейн. — Замечательный человек и близкая моя подруга. Она лучше Джеймса в сто раз.
Харрисон улыбнулся, точно был полностью удовлетворен услышанным, и потянулся за стаканом с вином.
Петерсен поймал на себе взгляд Джакомо. Тот едва заметно ему подмигнул. В ответ майор также чуть заметно кивнул головой и отвел глаза в сторону.
Последующие двадцать минут пленники провели почти в полном молчании, лишь изредка перекидываясь отдельными фразами. Затем дверь комнаты отворилась, и вошел Эдвард.
— Майор Петерсен, — он указал на выход. Петерсен встал. Джакомо попытался что-то сказать, но майор опередил его:
— Молчите, — он покрутил рукой, показывая, чтобы Джакомо запер рот на замок. — Наверняка дыба или «испанский сапог».
Через пять минут Петерсен вернулся в комнату.
— Что, никакой дыбы? — разочарованно поинтересовался Джакомо.
— Представьте себе, никакой. Никакой дыбы, никакого «испанского сапога». И вы следующий.
Когда Джакомо вышел в коридор, Харрисон спросил:
— Что они хотели от вас? На что это было похоже?
— Все было цивилизованно и гуманно, впрочем, как я и предполагал. Задали кучу вопросов, некоторые очень личного свойства. Но я сообщил только то, что разрешено в таких случаях разглашать: имя, звание, должность. Они не стали усердствовать.
Джакомо отсутствовал даже меньше, чем Петерсен.
— Разочарован, — сказал он, — крайне разочарован. Им далеко до средневековых инквизиторов. Ваш выход, капитан.
Харрисона допрашивали дольше, чем двух предыдущих, но ненамного. После возвращения он выглядел очень задумчивым.
— Лоррейн, теперь вызывают вас.
— Меня? — девушка нерешительно подошла к двери. — А если я не пойду, меня поведут силой?
— Это на них не похоже, — промолвил Петер-сен. — Не бойтесь. Какой хищник посмеет напасть на такую очаровательную молодую англичанку?
Лоррейн кивнула и с явной неохотой вышла. Петерсен спросил:
— Как это выглядело, Джимми?
— Как вы и сказали, вполне цивилизованно. Мне показалось, что они знают обо мне на удивление много. Но самое интересное — не было задано ни одного вопроса, который носил бы военный характер.
Лоррейн возвратилась минут через пятнадцать. Лицо ее было заплаканным и бледным. Зарина посмотрела на Петерсена, Харрисона и Джакомо и, покачав головой, обняла девушку за плечи.
— Они не обидели тебя, Лоррейн? Они вели себя почтительно? По-рыцарски? — Зарина бросила на мужчин вопросительный взгляд. — Быть может, они пытались... Кто следующий, Лоррейн?
— Больше никого не вызывали.
— Что они сделали с тобой?
— Ничего, — ответила Лоррейн. — Если ты думаешь... Нет-нет, никто не прикоснулся ко мне и пальцем. Всего лишь несколько вопросов... — У нее был упавший голос. — Пожалуйста, Зарина, я не хочу говорить об этом.
— "Мараскине", — авторитетно заявил Джордже. Он взял Лоррейн под руку, усадил за стол и наполнил рюмку ликером. Девушка взяла ее, благодарно улыбнулась, но ничего не сказала.
...Черны появился в сопровождении Эдварда. Впервые пленники увидели их такими умиротворенными, раскрепощенными и улыбающимися.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65