Не откажешься от нее, не бросишь на произвол судьбы.
Хоть бы умерла она, что ли... Так нет ведь. Еще их всех переживет. А
когда с Павликом будет все в порядке, она еще подсоберет деньжат и пос-
тавит памятник на могиле отца. Конечно, она за могилой ухаживает, ездит
часто, цветы приносит. Добрые люди оградку поставили, а памятник - доро-
го. Это уж ей самой придется потянуть. Если все пойдет без сбоев, как
сейчас идет, на Павлика она деньги соберет лет через пять-шесть. Еще го-
дик - и памятник можно будет осилить. Потом надо будет ремонтом за-
няться. Чужие люди квартиру не берегут, не свое ведь. Ира, конечно, ста-
рается, отрывающиеся обои подклеивает, пятна на потолке подмазывает, а
краны ей Володька-слесарь из родного ДЭЗ бесплатно чинит, жалеет ее. Но
все равно через пять лет квартира придет в полную негодность. На это то-
же деньги нужны, и много. Ничего, она справится.
В мечтах Иры Терехиной не было прекрасных принцев, которые влюбятся в
нее с первого взгляда и увезут в далекие страны на все готовое. Помыслы
ее были прямыми и простыми: как заработать честные деньги и на что их
потратить. Она никогда не задумывалась над тем, хватит ли у нее сил и
здоровья на осуществление своих планов и что будет потом, когда для Пав-
лика будет сделано все, что можно, на могиле отца будет стоять памятник,
а квартира будет отремонтирована. Будет ли у нее своя семья, муж, дети?
Нужна ли она будет кому-нибудь, изможденная непосильной работой, рано
состарившаяся, необразованная, нищая?
Таких мыслей у нее в голове не было.
Эксперты, искусствоведы, ювелиры и сотрудники музеев вынесли свой
вердикт через несколько дней: среди картин и украшений, находящихся в
квартире убитой Анисковец, нет ни одной подделки. Все предметы подлин-
ные. Все описанное в завещании - на месте. Ничего не пропало и не подме-
нено. Даже миниатюра с дурацкими бабочками-цветочками нашлась. Екатерина
Бенедиктовна действительно незадолго до гибели подарила ее на день рож-
дения внучке одной из своих приятельниц.
Если держаться за версию убийства из корыстных побуждений, оставалось
одно: преступнику кто-то помешал, поэтому он ничего не взял. Но версия
эта никакой критики не выдерживала. Ведь хватило же у него времени
рыться в шкафах и ящиках комода, а футляры с драгоценностями как раз там
и лежали. Почему же он их не взял?
Кражи коллекционных вещей редко совершаются спонтанно, "на дурачка".
Опытный преступник сначала подготовит себе канал быстрого сбыта, найдет
перекупщиков, которые сумеют сплавить картины и украшения. Как правило,
на картины всегда есть предварительный заказ, и в таких случаях вор бе-
рет не все, а только то, что заказано и гарантированно уйдет с рук. По-
тому что иначе куда все это девать? На стенку вешать, что ли? До первого
визита участкового... И ювелирку музейного класса тоже в скупку не сне-
сешь, там не дураки сидят, из милиции уже звоночек получили.
Если все-таки целью преступления была коллекция академика Смагорина
или его фамильные украшения, то следовало на всякий случай проверить ка-
налы сбыта. А вдруг да засветился где-нибудь убийца, протаптывая заранее
тропиночку к покупателям?
Эта линия осталась за майором Коротковым. Симпатичный черноглазый
оперативник Миша Доценко вплотную занялся жильцами дома, где жила Анис-
ковец, в попытках установить, не видели ли они, кто в последнее время, а
лучше - прямо в день убийства приходил к погибшей.
А Насте Каменской по-прежнему не давал покоя вопрос: что могло связы-
вать потомственную аристократку Екатерину Бенедиктовну Смагорину-Аниско-
вец с домохозяйкой Галиной Терехиной, некогда в припадке безумия искале-
чившей своих детей и себя саму? На самом деле связывать их могло все что
угодно, но совершенно непонятно, почему об этом знакомстве не знал никто
из окружения Анисковец. Почему нужно было его скрывать? Потому что за
ним стояла чья-то, как выразилась Марта Шульц, альковная тайна?
Да, по-видимому, Екатерина Бенедиктовна действительно умела хранить
чужие секреты. По крайней мере этот секрет она сохранила так тщательно,
что не было никакой возможности подобраться к нему и взглянуть хотя бы
одним глазком...
Все в лаборатории было стерильно белым и сверкающим. Он любил здесь
работать, и вообще, была бы его воля, проводил бы здесь большую часть
времени. В этой лаборатории была его жизнь, вернее, дело всей его жизни.
Именно здесь, среди этой стерильной белизны, рождались идеи, приходили
разочарования, ставились эксперименты. Здесь надежда на удачу возносила
его к вершинам, а неудачи ввергали в пропасть уныния и депрессии. Он
столько лет отдал служению своей науке, что уже не мыслил дальнейшего
существования вне стен лаборатории.
Через несколько минут должна прийти Вера. У нее пока все протекает
нормально, без видимых непосвященному глазу отклонений. Но он-то видит,
он знает, что с ней происходит сейчас и будет происходить в будущем. В
своих экспериментах он продвинулся за последние годы так далеко, что те-
перь может почти безошибочно прогнозировать последствия. Прошли те вре-
мена, когда он с нетерпением и напряжением ждал результата, совершенно
не представляя себе, каким он будет, этот результат, и надеясь только на
то, что он вообще будет. Хоть какой-нибудь. Жаль, конечно, что самый
мощный его эксперимент был внезапно прерван по не зависящим от него при-
чинам. Уж больно донор был хорош...
Вера пришла, как обычно, с опозданием почти на полчаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22