- Какой смысл ей
скрывать это от меня? Наверняка сказала бы.
- А вообще у нее могли быть от вас тайны?
- О, голубушка, - вздохнула Шульц, - надо было знать Катю. Она была
веселая и открытая, но отнюдь не болтушка. Отнюдь. Если Катя хотела
что-то скрыть, ни одна живая душа об этом не узнала бы, смею вас заве-
рить. Она умела молчать и держать язык за зубами как никто. Ее за это
очень ценили. С ней можно было поделиться любым секретом и быть в полной
уверенности, что дальше ее это не пойдет. Катя ни разу в жизни никого не
подвела. Или, как теперь принято говорить, не заложила. Кто знает,
сколько альковных тайн она унесла с собой в могилу...
Марта Генриховна всхлипнула и приложила платочек к глазам. Впервые за
весь такой долгий разговор она позволила себе показать слабость, и Настя
в который уже раз за последние дни подумала, что многие молодые напрасно
недооценивают стариков. Они намного умнее, чем принято думать в среде
тех, кому еще нет сорока, намного хитрее и сильнее духом. А что касается
унесенных в могилу альковных тайн, то это уже интересно. Не в этом ли
коренится причина ее трагической и жестокой смерти?
Настя взглянула на часы - половина седьмого. Бедная Марта Генриховна
сидит здесь уже больше четырех часов. Ну можно ли так терзать немолодую
и не очень-то здоровую женщину?
- Спасибо вам, Марта Генриховна, с вашей помощью я теперь гораздо
лучше представляю себе вашу подругу, - тепло сказала Настя. - Могу я
предложить вам чай или кофе?
- С удовольствием, - оживилась Шульц. - И я буду вам очень призна-
тельна, если вы покажете мне, где тут у вас дамская комната.
Настя виновато улыбнулась. В самом деле, свинство с ее стороны так
обращаться со свидетелем. Надо было раньше об этом подумать, не дожида-
ясь, пока терпение у нее лопнет. Шульц вышла в туалет, и тут же на столе
у Насти звякнул аппарат внутреннего телефона.
- Настасья Павловна, занята? - послышался голос Стасова.
- Свободна. А ты где-то здесь?
- Угу, брожу по коридорам. Можно к тебе на полминуты?
- Валяй. Только без глупостей, у меня свидетель.
- Обижаешь, - фыркнул Стасов. - Любовь не может быть глупа. Она может
быть неудобна. Все, бегу.
Вероятно, он действительно бежал, а может быть, звонил из соседнего
кабинета, во всяком случае, появился он буквально через несколько се-
кунд. Вместе с ним в кабинет вошла худенькая невысокая девушка с измож-
денным лицом, покрытым прыщами. Рядом с ней двухметровый зеленоглазый
красавец Стасов казался еще выше, еще плечистее и еще красивее.
- Не мог пройти мимо и не сказать тебе о своих пылких чувствах, - со
смехом заявил Владислав прямо с порога. - Знакомься, это Ирочка, моя
бывшая соседка и нынешняя подопечная. Я тебе рассказывал о ней.
- Да-да, я помню, - кивнула Настя. - Очень приятно. Девушка буркнула
в ответ что-то невразумительное и даже не улыбнулась.
- Мы выясняли личность некоего Ильяса, - продолжал Стасов как ни в
чем не бывало. - Он собирается снять у Иры комнату.
- И как? Он оказался бандитом и убийцей, находящимся в розыске? - по-
шутила Настя.
- Слава Богу, нет. Его привел нынешний жилец, о котором мы уже все
знаем, поэтому установить личность Ильяса было несложно. Обормот, конеч-
но, челнок турецко-египетско-итальянской направленности, но пока чистый.
Ни от кого не прячется, руки не замараны, ну если только по мелочи. Вер-
нувшаяся в этот момент Марта Генриховна с любопытством оглядела странную
парочку. Удобно усевшийся было на стул Стасов моментально вскочил при
появлении пожилой женщины, чем вызвал ее благосклонную улыбку, а Ира во-
обще никак не отреагировала на ее появление и даже не кивнула в ответ на
вежливое "Добрый вечер", произнесенное светским тоном.
- Кому чай, кому кофе? - гостеприимно предложила Настя, выключая ки-
пятильник и доставая из стола чашки, кофе, чай и сахар. - Вам, Марта
Генриховна?
- Чаю, пожалуйста.
- И мне чайку, - подал голос Стасов. - А тебе, Ириша?
- Мне не надо, - буркнула девушка. Владислав выпил свой чай в три
больших глотка и решительно поднялся.
- Ну все, Настасья Павловна, мы побежим. Спасибо тебе за чай, рад был
тебя повидать. Не пропадай, звони.
- И ты не пропадай, - улыбнулась в ответ Настя. Марта Генриховна за-
думчиво посмотрела вслед Стасову и его спутнице.
- Какая странная девушка, - сказала она, когда дверь за ними закры-
лась.
- Почему странная?
- Совершенно невоспитанная. И взгляд у нее какой-то дикий. Затравлен-
ный. Это у вас называется "трудный подросток", так, кажется?
Можно было бы просто молча кивнуть и не развивать тему. Но Настя была
признательна Марте Генриховне за обстоятельный и довольно откровенный
рассказ об убитой Анисковец, и ей хотелось сделать своей собеседнице
что-нибудь приятное, тем более что беседовать с ней, видимо, придется
еще не раз. А что может быть приятнее в этой ситуации, чем рассказ,
слегка напоминающий сплетню, который Марта потом сможет пересказывать
своим знакомым, ссылаясь на то, что "это ей прямо на Петровке рассказали
под большим секретом". У пожилых людей главная радость - поговорить, а
главная удача - новая пища для разговоров.
- Что вы, Марта Генриховна, Ира уже давно не подросток, ей двадцать
лет. Просто она выглядит так, потому что жизнь у нее трудная. А насчет
того, что она невоспитанная и дикая, вы отчасти правы, но вряд ли надо
ее за это судить. Я вам расскажу, если хотите. Страшная трагедия.
Разумеется, Шульц хотела. И еще как!
- Может быть, вы помните, как шесть лет назад почти во всех газетах
прошло сообщение о чудовищном случае.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22