Женщина выбросила из окна с девя-
того этажа троих детей и выбросилась следом за ними, а старшая дочь ус-
пела убежать и спрятаться у соседей.
- Да-да, - оживленно кивнула Марта Генриховна, - я читала.
- Так вот Ира и есть та самая старшая дочь.
- Да что вы говорите! - всплеснула руками Шульц. - Какой ужас!
- Я вам расскажу то, чего вы, может быть, не знаете, - таинственным
голосом продолжила Настя. - Они все остались живы, две девочки, мальчик
и мать. Но, конечно, все стали глубокими инвалидами. Отец на следующий
день после случившегося умер от инфаркта. Не смог вынести. И Ира оста-
лась в четырнадцать лет совсем одна. Понимаете? Совсем одна. И ей прихо-
дится очень много и тяжело работать, чтобы содержать и себя, и четырех
инвалидов. Правда, они с ней не живут, дети в больнице, мать в доме ин-
валидов, но ведь им нужны лекарства, продукты, одежда. Так что, я пола-
гаю, мы с вами можем закрыть глаза на то, что Ира забывает сказать "спа-
сибо" и "пожалуйста" и вообще ведет себя невежливо.
- Бедная девочка, - вздохнула Шульц. - Какая страшная судьба, Боже
мой, какая судьба.
Народная мудрость говорит, что терпеливых Бог любит. А еще говорят:
тому, кто умеет ждать, достается все. Насте Каменской совсем не нужно
было это ритуальное чаепитие с семидесятилетней чрезмерно разговорчивой
свидетельницей. У нее была масса текущей работы, ей нужно было сделать
несколько срочных телефонных звонков, но она считала необходимым проя-
вить терпение, чтобы сохранить у Марты Шульц хорошее впечатление о ра-
ботниках уголовного розыска. И была за это вознаграждена сторицей. Пото-
му что Марта Генриховна, о чем-то поразмышляв, внезапно произнесла:
- А вы знаете, мне кажется. Катя знала маму этой девочки.
- Почему вы так решили?
- Я теперь вспомнила, об этом ужасном случае действительно было напи-
сано почти во всех газетах, да и по телевизору рассказывали. Катя газеты
не выписывала и не читала их, но, как-то придя ко мне в гости, увидела
случайно заметку и сказала: "Несчастная. Я знала, что добром это не кон-
чится".
- Что еще она сказала? - спросила Настя, чувствуя, как вмиг пересохли
губы.
- Больше ничего. Вероятно, это была одна из тех альковных тайн, кото-
рые было невозможно вытянуть из Кати. Проводив Марту Генриховну вниз,
Настя стала подниматься к себе на пятый этаж. Неисповедимы пути твои,
сыщицкая удача! А если бы Стасов не зашел к ней? А если бы ушел сразу же
и не встретился с Мартой Шульц? А если бы Ира Терехина оказалась нор-
мальной воспитанной девушкой и Марте не пришло бы в голову ее обсуждать?
Удача балансировала на тонком шесте, каждую секунду грозя свалиться в
пропасть и разбиться, но все-таки удержала равновесие и благополучно
добралась до места назначения


ГЛАВА 2

Мать смотрела на Иру ясными светлыми глазами и безмятежно улыбалась.
При падении с девятого этажа она сломала позвоночник и потеряла способ-
ность самостоятельно передвигаться. Но еще хуже было то, что вследствие
травмы черепа она потеряла память. То, что она знала на сегодняшний
день, было рассказано ей врачами, дочерью и обитателями дома инвалидов.
На восстановление памяти надежды не было никакой. То есть на самом деле
надежда эта была, но нужен был высокооплачиваемый специалист, который
провел бы с Галиной длительный курс занятий по специальной методике. Де-
нег на это у Иры не было, каждая заработанная копейка, которую удавалось
сэкономить, откладывалась на лечение брата Павлика.
- Почему ты не занимаешься своим лицом? - спросила мать, придирчиво
оглядывая Иру. - Эти безобразные прыщи тебя портят.
- Твоего совета не спросила, - грубо ответила Ира - Ты бы лучше поин-
тересовалась, как твои дети себя чувствуют.
- Как они себя чувствуют? - послушно повторила Галина. - Ты у них бы-
ла?
- Была. Вчера ездила. Плохо они себя чувствуют. Тебе спасибо, поста-
ралась.
- Зачем ты так говоришь, доченька? - жалобно проскулила Галина. - Ка-
кая ты жестокая.
- Зато ты очень добрая. Устроила мне счастье на всю оставшуюся жизнь.
Ну можешь ты мне объяснить, зачем ты это сделала? Почему, мама, почему?
Из ясных глаз Галины Терехиной потекли слезы. Она ничего не помнила.
Ей сказали, что она выбросила из окна своих детей - одиннадцатилетнюю
Наташу, семилетнюю Оленьку и полугодовалого Павлика. Но она этого не
помнила. И почему она это сделала, Галина не знала.
Еще ей сказали, что у нее был муж, который не выдержал этого ужаса и
умер от разрыва сердца. Мужа она тоже не помнила, но понимала, что раз у
нее было четверо детей, то, наверное, и муж был.
- Ты всегда меня упрекаешь, - всхлипнула она. - А я ни в чем не вино-
вата.
- А кто же тогда виноват? Кто? Ну скажи мне, кто виноват? Кто заста-
вил тебя это сделать?
- Я не знаю, я не помню, - прошептала Терехина. - Не мучай меня.
- Это ты меня мучаешь! - внезапно заорала Ира. - Это ты превратила
мою жизнь черт знает во что! Я уж не говорю о жизнях твоих детей, кото-
рые уже шесть лет лежат в больнице. Я не могу их забрать домой, потому
что не могу обеспечить им уход. И я вынуждена колотиться семь дней в не-
делю с утра до вечера, а в итоге покупаю тебе какое-то дурацкое ле-
карство, вместо того чтобы купить Павлику лишний килограмм клубники или
новую майку для Наташи. Господи, когда же это кончится! Она обессиленно
опустилась на пол рядом с кроватью, на которой лежала мать, и зарыдала.
Галина осторожно вытянула руку и легко погладила Иру по голове. Та дер-
нулась, словно ее током ударило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22