- Ну все. Сделал, как ты велела, - доложил муж. - Теперь тебе уж точно не
нужно ждать. Иди, Настенька, уже десятый час, ты и так дома будешь только
около одиннадцати.
- Нет, я подожду, - упрямо возразила она. - Мало ли что. Придется тебя
выручать. Полчаса погоды не сделают.
- На улице МИНУС двадцать, - увещевал ее Алексей. - Машина замерзнет, ты
ее еще сколько времени потом греть будешь, пока заведешь. Чем дольше она на
морозе стоит, тем дольше не заведется. Ну Настя...
- Нет. Не выпроваживай меня, Чистяков. Или у тебя назначено прощальное
свидание с дамой?
- Да ну тебя. - Он безнадежно махнул рукой. - Тебя не переспорить.
Упрямство раньше тебя родилось.
- Ты опять все перепутал, - засмеялась Настя. - Не упрямство, а лень.
Очередь почему-то вдруг начала двигаться намного быстрее, не прошло и
десяти минут, как Алексей уже протягивал таможеннику паспорт, декларацию и
разрешение на вывоз валюты. Настя оказалась права, к флакончику бдительный
страж границ все-таки прицепился, потребовал достать его из чемодана и
открыть крышку. Леша, полуобернувшись, кинул на жену изумленный взгляд.
Настя подмигнула ему в ответ.
- Почему кольцо не указано в декларации? - строго спросил таможенник.
Настя мысленно чертыхнулась. Ну вот, не проследила - и опять что-то не
слава Богу. Конечно, Лешка написал, что изделий из драгметаллов у него нет.
А про обручальное кольцо забыл напрочь.
- Но оно же обручальное, - растерянно ответил он.
- Оно золотое, - внушительно произнес таможенник. - Или вносите в
декларацию, или отдайте провожающим.
Настя шагнула из-за перил заграждения к стойке и тронула мужа за плечо.
- Леша, давай мне кольцо.
Чистяков обернулся и кинул на нее уничтожающий взгляд.
- Я внесу его в декларацию.
Настя отступила назад. Дура она, дура! Да как она могла подумать, что
Лешка снимет с пальца это кольцо! Ни за что на свете он этого не сделает.
Она слишком хорошо знала своего мужа и понимала, что обручальное кольцо
нельзя отнять у него даже под страхом смерти. Профессор математики, в
чем-то суховатый, в чем-то раздражающе логичный, он бывал неожиданно
сентиментальным, особенно в вопросах, касающихся его женитьбы на Насте. Он
слишком долго ждал, слишком долго уговаривал ее выйти замуж, и теперь
обручальное кольцо на пальце стало для него символом и одновременно
талисманом, расставаться с которым нельзя ни при каких условиях.
Таможенник поставил отметки в исправленной декларации и вернул Леше
документы. Чистяков подхватил чемодан, прошел несколько шагов вперед,
обернулся, нашел Настю глазами и помахал ей рукой. Она помахала ему в
ответ. "Ну вот и хорошо, почти без приключений", - подумала она.
Пророчество мужа сбылось. Машина замерзла так, словно простояла на морозе
по меньшей мере неделю. Но Настя Каменская обладала умением не раздражаться
и не злиться по поводу обстоятельств, изменить которые она не в силах.
Поэтому она терпеливо прогревала двигатель, вернувшись мыслями к
маньяку-душителю, загубившему в течение двух недель семь жизней. И чем
дольше она думала о нем, тем больше ей казалось, что это все-таки не ОН, а
ОНА.
Образ жизни Евгения Парыгина сложился мною лет назад и с тех пор не
претерпел практически никаких изменений. Вставал он в шесть утра, делал
сложную гимнастику, потом выходил на улицу для получасовой пробежки,
принимал душ, плотно завтракал и шел на работу. Или оставался дома, если
был выходной. Парыгин всегда отличался завидным здоровьем. Единственное,
против чего у нею не было защиты, это вирусы гриппа. Если на Москву
обрушивалась очередная эпидемия, он обязательно заболевал, несмотря на
скрупулезно принимаемые меры профилактики в виде витаминов и лука с
чесноком.
В этом году, как только по радио прозвучали первые предупреждения медиков
о надвигающемся особо зловредном гриппе с высокой температурой и симптомами
отравления, Евгений немедленно начал есть витамины пригоршнями и запихивать
в себя на ночь ненавистный репчатый лук, но все равно свалился с
температурой под сорок и изматывающей рвотой. Четыре дня прошли как в
кошмаре, но потом крепкий организм стал брать свое, и Паршин быстро пошел
на поправку. Врач из районной поликлиники дал больничный сразу на десять
дней, поэтому можно было с чистой совестью не ходить на работу. Сегодня шел
уже восьмой день, чувствовал себя Евгений более чем прилично и, привычно
поднявшись поутру ровно в шесть часов, приступил к гимнастике, одновременно
продумывая план на день. Это тоже было обязательной процедурой. Ни разу за
последние тридцать лег из прожитых сорока восьми Евгений Парыгин не начал
день, не имея в голове четкого плана и перечня необходимых дел.
От пробежки он решил все-таки воздержаться, памятуя о том, что высокая
температура ослабляет сердце. Нельзя перегружаться, а то потом хуже будет.
Приняв после гимнастики душ, он с удовольствием принялся за приготовление
завтрака. Никаких яичниц, этим пусть питаются закоренелые холостяки,
которые не заботятся об уровне холестерина в крови. Никаких сваренных
наспех сосисок, в них все равно не мясо, а черт знает что пополам с бумагой
и перемолотыми хрящами. Во-первых, обязательная овсянка. Овсянку он терпеть
не мог, но мужественно ел каждое утро для профилактики желудочных
заболеваний. Хорошо, что в последний год в магазинах появилась английская
овсянка с фруктами и орехами. Ее не нужно варить, достаточно только
размочить в воде или молоке, и есть ее куда приятнее, чем кашу, однако
Евгений позволял себе такое баловство далеко не каждый день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24