С недоумением посмотрев на него, она подняла глаза и увидела Бет.
– Что это? – спросила Солейс.
– То, что избавит тебя от всех печалей и тревог, – тихо ответила Бет.
Солейс взяла бокал дрожащей рукой.
– Все произойдет очень быстро, – продолжала Бет, – ты даже ничего не почувствуешь.
Солейс как завороженная смотрела на бокал, не чувствуя ни удивления, ни гнева. Она словно ожидала чего-то в этом роде.
– Выпей, – сказала Бет, – а я тогда выйду замуж за Баркли, рожу ему сына, который станет законным владельцем Фултона. И все будут счастливы.
Солейс облизнула губы. Багрово-алая жидкость в бокале манила ее, обещая долгожданный покой. Но нет! Она не имеет права! Не может бросить своих людей! Кто тогда позаботится о них, Бет? Бокал опрокинулся, и алая жидкость пролилась ей на колени.
– Не могу, – прошептала Солейс.
– Но почему? Дурочка, у тебя нет другого выхода!
– Убить себя – это не выход.
– Что ж, тогда это придется сделать кому-то другому.
С этими словами Бет вышла.
В ту ночь Солейс долго не могла сомкнуть глаз. Только под утро она уснула тревожным сном. Мерцающие, как жидкое серебро, глаза Логана вспыхивали и гасли в темноте. То ей слышался его низкий, волнующий смех, то чудилось его жаркое дыхание, и девушка беспокойно вздрагивала. Но стоило Солейс сомкнуть усталые глаза, как чьи-то нежные руки вновь касались ее. Она беспокойно вздрагивала, испуганно приподнималась и вновь забывалась тяжелым сном.
На следующее утро девушка ходила по замку как зачарованная. Какая-то странная серая пелена висела у нее перед глазами. Она не понимала, что с ней происходит. Все было будто во сне. Вдруг Солейс оказалась в церкви. Стоя на коленях перед статуей Пресвятой Девы, она отчаянно молила заступницу указать, каким путем ей идти.
Дрожа от рыданий, девушка не сразу почувствовала, как чья-то рука легла ей на плечо. Подняв залитые слезами глаза, она с трудом узнала доброе лицо отца Дэвиса.
– Солейс, – растерянно прошептал он, увидев ее искаженное болью лицо, – что случилось?
– Отец мой, не знаю… кажется, я не смогу через это пройти.
Священник нахмурился.
– Послушай, девочка, ты должна выйти за Баркли, – вдруг торопливо прошептал он.
– Что?!
– Для тебя это самое лучшее. Я… подумал и решил, что был несправедлив к барону…
– Но…
– Уверен, он станет тебе чудесным мужем. – Отец Дэвис осторожно смахнул слезу со щеки Солейс. – Поверь, девочка, ты все решила правильно.
Ободряюще похлопав ее по руке, священник пошел к дверям.
Солейс, открыв от удивления рот, проводила его взглядом. Как это удалось Баркли? Может, отца Дэвиса запугали? Так ничего и не поняв, она вновь вернулась к молитве.
Фултон был переполнен монахами. Солейс постоянно встречала закутанные в плащ унылые фигуры. До свадьбы оставался всего один день. В поисках уединения девушка отправилась на самый верх крепостной стены. Пронзительный ветер сорвал с нее капюшон, разметал волосы, проник под одежду.
Промерзшая за ночь земля была покрыта снегом. Поля опустели. “Завтра все будет кончено, – подумала девушка. – Как отреагирует Баркли, выяснив в первую брачную ночь, что я уже не девственница? Может, перережет мне горло?”
Мысли ее устремились к Логану. Интересно, где он сейчас? Отказался ли наконец от своей безумной затеи вернуть Фултон? Вспоминает ли о ней?
Едва Солейс вспомнила о том, как была счастлива с ним, слезы навернулись ей на глаза. Сейчас девушке казалось, что жизнь никогда не давала ей столько радости, как в те далекие дни. А теперь душа Солейс была пуста, словно выжженная зноем пустыня.
Совсем скоро она станет женой Баркли, хотя ненавидит его и питает к нему глубокое отвращение.
– Уж не замышляешь ли ты броситься вниз со стены?
Услышав вкрадчивый голос барона, Солейс вздрогнула и смахнула слезы.
– Нет, милорд, – прошептала она.
– Вот и хорошо. – Он приблизился к ней. – Пока ты полезнее мне живая, а не мертвая.
Его пальцы игриво скользнули по руке девушки. Она почувствовала себя так, будто ее вываляли в грязи. Гнусно усмехнувшись, Баркли погладил ее по щеке, и пальцы его поползли вниз… Солейс отпрянула.
– Нет… с этим следует подождать до нашей брачной ночи.
– Но я настаиваю, дорогая. – Барон склонился к ней. Прижавшись к стене, Солейс замотала головой.
– А я считаю, что с этим можно подождать.
Взгляд Баркли гипнотизировал ее. Вдруг из его груди вырвалось что-то похожее на рычание, и девушка побледнела. Ее била дрожь.
– Здесь очень холодно.
Она поежилась и сделала шаг в сторону.
Бледно-голубые глаза Баркли вспыхнули холодным огнем. Схватив девушку за руку, он рванул ее к себе и прижал ее ладонь к выпуклому гульфику.
– Когда мы обвенчаемся, я научу вас множеству способов заниматься любовью. Возможно, некоторые из них вы найдете несколько… необычными. Но боюсь, вам придется подчиниться.
Солейс тщетно пыталась вырваться.
– У меня большие виды на вас, моя дорогая… Такое вогнало бы в краску и шлюху.
Наконец Солейс овладела собой.
– Разумеется, милорд. Ничуть не сомневаюсь, что так оно и есть.
– Вам придется выполнять мои прихоти не только в первую брачную ночь, но до тех пор, пока я этого хочу.
Выпустив руку девушки, Баркли впился поцелуем в ее губы.
Вскрикнув от отвращения, она оттолкнула его.
– Но это потом, милорд! А пока я буду делать только то, что хочется мне!
Солейс бросилась бежать.
Увидев в эту минуту его лицо, она поняла бы, что разбудила в нем зверя: глаза Баркли горели холодным огнем, на тонких губах играла похотливая усмешка. Он было устремился за Солейс, но тут перед ним словно из-под земли появился высокий монах в плаще с низко надвинутым на глаза капюшоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92