– Мы могли бы ставить на кон предметы своей одежды.
– Это абсолютно исключено.
– Да, думаю, это будет нечестно по отношению к вам. Ведь вы уже видели меня обнаженным.
– Дело не в этом, и вам это известно, – сказала Анджела, устраиваясь поудобнее. – Кроме того, играть на деньги – грех.
– Правда? – усмехнувшись, спросил он. – Грехов так много, что мне, похоже, за всем не уследить.
– Это грех, – твердо повторила Анджела.
– Но ведь исповедоваться не грех, верно? – спросил он. Она настороженно посмотрела на него, пытаясь понять, к чему он клонит.
– Если искренне исповедоваться и покаяться в своих грехах, то, конечно, можно заслужить прощение, – пришлось признать ей.
– А сделка или, скажем, деловая договоренность – не грех? – уточнил он.
– Нет, – честно ответила она.
– А что, если мы договоримся, что обменяемся признаниями в зависимости от того, кто выиграет или проиграет?
– Похоже, у вас талант к софистике.
– Это означает согласие? Соглашайтесь, Анджела. Филипп улыбнулся, и девушка не смогла сказать «нет».
– Хорошо. Тот, кто проиграет, должен сознаться в грехе или открыть секрет.
– А тот, кто выиграет, может задать вопрос, – добавил Филипп.
– Боюсь, что это будет нечестно – у вас больше опыта, чем у меня.
– Да, – ответил он, – но я невезучий.
С этими словами он последний раз перетасовал карты и раздал их. Анджела посмотрела на карты в своих руках и увидела тройку и четверку.
– Я возьму еще одну карту, – сказала она.
Он дал ей короля. Анджела решила не рисковать, для нее семнадцать было достаточно близко к двадцати одному.
– Открываем.
Филипп выложил восемнадцать. Он выиграл.
– А говорят, что новичкам везет, – проворчала она. – Какой у вас вопрос?
Прежде чем задать свой вопрос, он некоторое время смотрел на Анджелу, обдумывая, о чем же ее спросить. Эти несколько секунд молчания заставили ее понервничать, ведь он наверняка спросит ее о грехе, и Анджела не знала, как будет отвечать.
– Сколько вам лет? – И это все? – спросила она.
Он кивнул.
– Двадцать три.
– Вы совсем молоды, – заметил он и протянул ей карты. Они оба взяли по карте из колоды. На этот раз у него было девятнадцать, а у нее двадцать. Теперь она поняла, почему он задумался, прежде чем задать свой вопрос. Ей хотелось спросить о многом, и трудно было решить, какой вопрос задать первым. Кроме того, было множество довольно деликатных вопросов, но о том, что могло причинить ему боль, она не хотела спрашивать, ей совсем не хотелось, чтобы игра закончилась, едва начавшись.
– У вас есть возлюбленная?
– В настоящее время нет.
– И в Париже вы никого не оставили?
– Это уже второй вопрос. Но ответ будет «нет».
Он вновь протянул ей карты. На этот раз она проиграла. Филипп задал ей вопрос, который она ожидала:
– Кто это был?
– Лорд Лукас Фрост.
Впервые за шесть лет она произнесла это имя вслух. Она попробовала отыскать в себе следы сожаления, или тоски, или каких-либо других чувств, но ничего не почувствовала. Слегка прищурившись, Филипп попытался вспомнить, знает ли он его имя. Прядь темных волос упала ему на лоб, и ей вдруг захотелось отвести эту прядь, но она этого не сделала.
– Нет, я его не знаю, – наконец произнес он.
– А я жалею о том, что узнала его, – ответила она. Филипп вновь раздал карты. Анджеле не нужно было брать еще одну карту, а Филипп взял и проиграл.
– Вы когда-нибудь любили? – спросила она.
– Нет, – ответил он быстро и уверенно.
– В самом деле? – спросила она скептически. – Никогда?
– Анджела, разве я похож на мужчину, который может стать жертвой любви? Я эгоистичен и занят только своими интересами. Не раз женщины называли меня «бессердечным».
– Вы похожи на мужчину, который оставляет за собой шлейф из разбитых сердец. Но одно из этих сердец могло быть вашим.
– Однако такого не случилось, – ответил он откровенно.
– Пока, – добавила Анджела, принимая вновь розданные карты.
– Не стоит возлагать больших надежд, – сказал он, на этот раз пристально глядя ей в глаза. – Еще карту.
– Пожалуйста.
На этот раз проиграла она.
– Я думала, что удача не на вашей стороне, – проворчала она.
– Так оно и есть. Только, похоже, вам везет еще меньше, – сказал Филипп с улыбкой. – Раз уж мы заговорили о любви, вы любили его?
Конечно, не было необходимости уточнять, кого он имеет в виду.
– Теперь я в этом не уверена, – ответила она искренне. – Когда я вспоминаю о прошлом, самыми яркими для меня кажутся ужасные последствия. Но я, должно быть, любила его, если совсем потеряла голову. Должно быть, я слишком высоко летала, если упала так низко.
– Если бы это могло служить оправданием. Прощением. Люди часто используют любовь, чтобы оправдать глупые или легкомысленные поступки. Черт возьми, это единственное оправдание, которым я не пользовался.
– Возможно, это могло бы мне служить оправданием. Но я не могу сказать, что знаю наверняка. Знаю только, что когда он был рядом, весь мир казался ярче и интереснее. Все, что ему нужно было сделать, – это улыбнуться, и я забывала свое собственное имя. Он был таким… пьянящим. Когда он был рядом, мое сердце билось сильнее. Я его чувствовала на расстоянии. Я была так ослеплена чувствами, что мне даже не приходило в голову спросить о намерениях. Он заставлял меня чувствовать себя такой живой…
Замолчав, Анджела тут же устыдилась того, что так много сказала и не смогла вовремя остановиться.
– А каковы на самом деле были его намерения? – спросил Филипп.
– Вам придется выиграть еще одну игру, чтобы услышать ответ, – сказала Анджела.
И он действительно выиграл и вновь задал этот вопрос.
Она ответила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101