– Только не сейчас, когда я так счастлив, что наконец-то оказался наедине с тобой, – сказал он, снова намереваясь поцеловать Анджелу, чтобы она скорее забыла о своем гневе. Филипп положил руки ей на плечи, но Анджела снова отступила на шаг.
– Леди Палмерстон может нас подслушивать, – сказала она вместо объяснений.
Эта мысль охладила его пыл. Но все же…
– А возможно, и нет.
– Ты надеешься, что нас застанут в компрометирующей ситуации, не так ли? – Она говорила тихо, но сердито.
– Пожалуй, об этом стоит подумать. Я собираюсь жениться на тебе, Анджела. Так стоит ли откладывать?
– О, ты просто невозможен!
– Я невозможен? – переспросил он. – Да я сделал все, о чем ты меня просила, но и этого недостаточно, чтобы угодить тебе.
– Ты действительно хочешь сделать меня счастливой? Или просто пытаешься выиграть пари? – резко спросила Анджела.
Филипп поднял глаза к небесам и подумал, что сейчас самое время, чтобы Господь проявил свою благосклонность к нему. Но Господь молчал, вместо него заговорила Анджела:
– Ты ведь выиграешь кучу денег, если мы поженимся.
– И я потрачу их на тебя, дорогая.
– Но как ты мог сделать наши отношения предметом развлечения? Сделать ставку на то, что мы поженимся. Филипп, ведь я не скаковая лошадь.
– Безусловно.
– И ты даже не сожалеешь о том, что сделал?
И тут вдруг, словно что-то оборвалось внутри его. Филипп не смог справиться с неожиданно нахлынувшим на него чувством разочарования. Его одолевал страх, что на самом деле она просто не любит его и получает какое-то извращенное удовольствие, заставляя его преодолевать одно препятствие за другим. Он был терпеливым и сдержанным. Он был раскаявшимся и преданным. Но этого было недостаточно, и теперь он уже просто не знал, что делать с этой невозможной женщиной.
Она была невозможна, но он любил ее. И все же… всему есть предел.
– Мне очень жаль, что это тебя так расстроило, Анджела, – решительно сказал он. Она открыла, было, рот, но он не дал ей сказать ни слова. – Но я совершенно не жалею, что заключил это пари. Ты заставила меня поверить в себя, Анджела. И я впервые смело поставил на самого себя.
– А если ты проиграешь?
– А кто говорит, что я собираюсь проигрывать? – Осмелев, он дразнил судьбу и своего «сердитого ангела». Но сдерживаться он больше не мог.
– По крайней мере, ты мог бы попросить прощения за то, что выставил наши отношения на всеобщее осмеяние.
Она была права. Он мог взять ее за руку, заглянуть ей в глаза и сказать, что он сожалеет, но все это забудется, и они теперь будут жить счастливо и богато. Но неожиданно им вдруг овладело странное для него чувство – гордости за себя и уверенности в себе. Теперь он понимал себя и свое сердце и видел ту правду, которой она хотела избежать.
– Анджела, одно дело – извиняться перед женщинами, которым я причинил зло, – пояснил он терпеливо и спокойно. – Я должен был это сделать, и я искренне извинился перед ними. Но я не могу извиняться за пари, потому что это будет ложь. Я никогда не лгал тебе и не намерен делать этого теперь.
– Но все же…
– Я думаю, что единственное извинение, в котором ты нуждаешься, я тебе не могу принести.
И это была правда, от которой она старалась убежать. Другая правда заключалась в том, что они не смогут быть счастливы, если один из них будет продолжать убегать от своего прошлого. Он посмотрел в лицо своему прошлому, и она должна сделать то же самое.
– Он не имеет к этому никакого отношения.
– Он имеет к этому прямое отношение. Твоя жизнь продолжалась, но ты не простила ни его, ни себя. Я не могу сражаться с твоими страхами вместо тебя, Анджела.
– Это не имеет ко мне отношения. Ты единственный…
– Да, я единственный. Я люблю тебя, Анджела.
Ну, разве этого не достаточно?
* * *
– А вот и Лайла с Дрейком, – заметил Родермир. Граф и графиня рука об руку неторопливо шли по дорожке.
– Да, это они, – ответила леди Палмерстон.
– Это означает, Дора, что ваша мисс Салливан и Хантли находятся где-то в саду одни.
От нее не укрылась многозначительность его тона. Она лукаво посмотрела на него, а он в ответ поднял одну бровь. Она улыбнулась и отвела взгляд.
– Какая проницательность, сэр Родермир! Вы, должно быть, были превосходным шпионом, – заметила она. Он в двух словах рассказал ей о том, чем занимался прежде, когда леди Палмерстон спросила, как он познакомился с семейством Дрейк. Она почувствовала большое волнение при мысли о том, что познакомилась с настоящим шпионом. Или это было оттого, что он улыбнулся в ответ на ее поддразнивание?
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь вы пытаетесь их сосватать? Если их застать в компрометирующей ситуации, то женитьба будет гарантирована.
– Не забывайте, что речь идет о Филиппе Кенсингтоне. Застать этого мужчину в компрометирующей ситуации проще простого. Но вот заставить его пойти к алтарю после этого – задача чрезвычайно сложная.
– Лайла исключительно умело обращается с оружием, если это поможет вашей попытке.
– Я возьму это на заметку, благодарю вас. Но осмелюсь заметить, что никакая женщина не захочет выходить замуж за человека, которого привели к алтарю под дулом пистолета.
– Да, это как-то совсем неромантично, – согласился Родермир, беря ее под руку. – А может, не так-то просто его уличить?
Тут перед ними из-за изгороди выскочила Анджела, она почти бежала. За ней следовал Филипп. Он звал ее, но она не обернулась.
– Какие же они все глупые, – пробормотала леди Палмерстон.
– Да, женщины имеют склонность слишком близко принимать к сердцу даже незначительные вещи.
– Вообще-то я имела в виду мужчин и их способность опрометчиво говорить то, чего не следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101