Сегодня вечером он вел себя точно так же, только на лице его играла усмешка. «Вы соскучились по мне?» – говорили его глаза.
Один или два человека улыбнулись ему в ответ. Несколько человек охнули от такой наглости и повернулись к нему спиной. Некоторые мамаши живым заслоном выступили вперед, прикрывая своих дочерей от Филиппа. Но им и так ничто не угрожало – ему была нужна только одна женщина.
Он надеялся, что если Анджела была свидетелем его появления, то она наверняка поймет, почему он так долго колебался, прежде чем сделать ей предложение. Ему так важно, чтобы именно сейчас она была рядом с ним, придавая ему сил и уверенности в себе. Но с другой стороны, он испытывал облегчение, оттого что ей не пришлось выносить все это. И тут вдруг он обнаружил, что в его плане есть один изъян. Он никак не сможет поговорить с ней сегодня вечером. Он просто не подойдет к ней. Если ему повезет, он лишь издали посмотрит на нее. Он не заставит ее выносить это пристальное внимание к его персоне и не допустит, чтобы на нее легла тень его подпорченной репутации.
И, так же как в тот первый школьный день, рядом с ним, наследником титула, стоял герцог, только сейчас это был брат, а не отец.
– Теперь ты понимаешь, почему я не появлялся здесь пять лет, – пробормотал Филипп.
– Публике нужны свежие впечатления.
Но тут внимание братьев привлекли суета и оживление и толпе гостей, к ним явно кто-то торопился.
– Филипп, неужели это ты? Чертовски рад видеть тебя! – воскликнул Паркхерст, лавируя между фраками и пышными юбками.
В его голосе звучала неподдельная радость, и Филипп искренне обрадовался встрече со старым другом, хотя некоторая настороженность не покидала его. Паркхерст всегда был рядом, участвовал во всех похождениях и пирушках Филиппа. Похоже, только на этом и держалась их дружба?
– Рад вновь видеть тебя, Паркхерст, – сказал, обращаясь к нему, Филипп, ничуть не кривя душой.
– Мы должны выпить и отпраздновать твое возвращение. Слава Богу, что ты решил прийти на этот бал. Клянусь, я тут умирал со скуки и готов был утопиться в чане с лимонадом.
– Значит, я подоспел вовремя, – сказал Филипп, беря у лакея бокал с бренди. Он тут же понял, что выпивать ему совсем не хочется.
– Твое здоровье! – торжественно произнес Паркхерст, поднимая бокал. Филипп тоже поднял бокал, но пить не стал.
– Что, черт побери, у тебя на пальце, Паркхерст? – Если бы на этот момент Филипп сделал глоток, он бы непременно поперхнулся.
– А, это… – сказал Паркхерст, растерянно глядя на обручальное кольцо на своей руке.
– Так, значит, тебя все-таки заковали в кандалы? – спросил Филипп с усмешкой.
Паркхерст женат. Это было неожиданно. Куда катится этот мир?
– Матушка меня все-таки допекла. Но Лилли, моя жена, она прелесть. Не слишком донимает меня по поводу того, что я много времени провожу в клубе. Она тоже здесь, где-то шепчется с подружками.
– Мои поздравления, – произнес Филипп, поднимая бокал, но он и на этот раз даже не пригубил.
– Я бы обязательно послал тебе приглашение, если бы знал, где ты.
– Конечно. Мы с тобой не любители писать письма.
– Это точно. Преимущество семейной жизни – во всяком случае, одно из многих, – что всю переписку Лилли взяла на себя.
– Ты мог бы нанять секретаря, – заметил Филипп.
– Но ведь моя матушка все равно не отстала бы от меня со своими требованиями жениться, – ответил Паркхерст.
– Ну конечно, – согласился Филипп.
– Хотя, – продолжал Паркхерст, – теперь она недовольна тем, что нет внуков.
«Паркхерст в качестве отца», – подумал Филипп. Его, как и Филиппа, практически невозможно представить в этой роли.
– И как успехи?
– Пока никак, но я очень стараюсь. Когда я объяснил это моей матушке, она на минуту успокоилась.
Филипп рассмеялся:
– Она по-прежнему вводит тебя в курс событий светской жизни, после того как заканчивает чтение нотаций?
Как и Филипп, Паркхерст никогда не читал газет. Но в отличие от Филиппа у Паркхерста была матушка, с завидным постоянством навещавшая его три раза в неделю. Сначала она читала ему наставления по тому или иному поводу, а закончив этот процесс, вводила его в курс всех последних новостей и слухов. Она всегда для него являлась основным источником информации, особенно в том, что приписывали Филиппу, по большей части с полным на то основанием.
Филипп иногда задавался вопросом: смогла бы его матушка делать то же самое? И стал бы он, втайне радуясь такому вниманию, жаловаться на это своим друзьям?
– Конечно, она по-прежнему держит меня в курсе всех событий, – сказал Паркхерст, отпив немного бренди. – Думаю, это следствие того, что у нее нет дочери, с которой она могла бы с удовольствием посплетничать.
– Ладно, давай рассказывай, что тут произошло в мое отсутствие.
– С чего начать? Дай подумать. Ну, вон там стоит лорд Дерби… – начал Паркхерст и пошел пересказывать все последние новости. Филипп слушал его вполуха, рассеянно оглядывая зал и выискивая Анджелу.
Ее не было среди танцующих. Не было ее и у стола с освежающими напитками. Не было заметно Анджелы и у дальней стены, где оживленно беседовали девушки, оставшиеся без кавалеров, и, к его облегчению, ее не было среди большой группы джентльменов, стоявших у дверей курительной комнаты.
И тут он увидел ее возле больших французских окон-дверей, выходящих на террасу. У Филиппа перехватило дыхание. Ее образ был с ним все это время – каждый день и каждую ночь, с момента их первой встречи. И в его фантазиях Анджела была такой яркой, что он почти мог ощутить ее вкус и даже прикоснуться к ней. Но сейчас это была другая, реальная Анджела, и впервые за многие месяцы она была почти рядом, хотя все так же далека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101