– Правда? – Она непринужденно глотнула воды. – Люди часто подражают тем людям, которые их окружают, а многие мои друзья из Бостона.
Похоже, ей все-таки не удалось его убедить, и она решила, что надо внимательнее следить за своей речью. Она все глубже увязает во лжи.
– Ты что-то хотела сказать? – спросил Николас у матери, глядя на нее поверх бокала с вином.
– Да, – широко улыбнувшись, ответила Леда. – Мы хотели сделать тебе сюрприз, дорогой. Клэр выбрала имя ребенку.
У него на лице не отразилось никаких эмоций: ни удивления, ни любопытства. Он только равнодушно сделал глоток вина.
– Вильям Стефан Холлидей, – с гордостью объявила Леда. – Разве не замечательное имя?
Пальцы Николаса, державшие бокал, напряглись.
– Вильям – это…
– Имя моего дедушки, – закончила его мать за него.
– Здорово.
– И у него будет имя Стефан, – добавила Леда.
Вошла служанка с подносом в руках и подала ужин. Несколько минут они ели молча.
– У Стефана были какие-либо планы относительно работы? – спросил он.
Сара замерла с кусочком тушеной свинины на вилке.
– Работы?
– Занять здесь должность. Вернуться на побережье. Во всех его телеграммах говорилось только о том, что он везет тебя познакомить с нами. И ни слова о его планах. Может быть, он только хотел оставить тебя здесь дожидаться ребенка, а сам собирался продолжать свои глупости на Востоке?
– Николас! – одернула его мать.
– А что, ведь он действительно никогда не интересовался нашим семейным бизнесом. И если уж на то пошло, то ненамного больше интереса он проявлял и к самой семье.
– Николас, пожалуйста, – пробовала остановить его мать. – Твой брат мертв. Прекрати. Ты испортил Клэр ужин.
– Нет, – возразила Сара. Он проверяет ее. – Николас не испортил мне ужина. – Она повернулась к Николасу: – Я абсолютно уверена, что вы со Стефаном во многом были не похожи. Я не знаю, собирался ли он подключиться к бизнесу, но я точно знаю, что он никогда не бросил бы жену и ребенка.
– Откуда такая уверенность? – спросил Николас. – Ты знала его всего несколько месяцев.
Сара вспомнила, с какой любовью говорил Стефан о Клэр, как он дотрагивался до нее. Казалось, что она нужна ему, как воздух.
– Не обязательно знать человека долго, чтобы распознать любовь, когда видишь ее.
– Конечно, дорогая. Мой сын слишком стар и скучен для тебя. Он всех судит по себе. Не расстраивай нашу Клэр, Николас. Я не позволю тебе быть грубым.
– Прости, мама. Прости, Клэр. Почему бы тебе не рассказать нам о стремительном развитии вашего романа? Тогда мы, конечно, лучше все поймем.
Сарказм вопроса был очевиден, но Леда, казалось, не обратила на это внимания.
Сара положила свою вилку на край тарелки и нервно вытерла пальцы о салфетку.
– Я скажу тебе кое-что. Твой брат был одним из самых добрых, самых великодушных людей, которых я когда-либо встречала в своей жизни. Он располагал к себе людей, он был заботливым и внимательным. Он умел открыто смеяться и искренне любить. И я почти уверена, что в отличие от большинства людей, жизнь которых подошла к концу, ему практически не о чем было жалеть.
Николас медленно прожевал и проглотил кусок мяса, прежде чем встретиться с ее твердым взглядом.
– Ты закончила ставить меня на место? – поинтересовался он.
Пульс у нее участился. Она не знала, как реагировать на его вопросы. То ли ему не нравился его брат, то ли она сама?
– Ну, будет вам, дети. Нам нужно обсудить гораздо более важные вещи, – вмешалась Леда. – Необходимо кое-что решить.
– Что именно? – Николас переключил свое внимание на мать, и Сара перевела дух.
– Панихида по Стефану. Теперь, когда Клэр стало лучше, мы должны все организовать.
На лице у Николаса появилось мрачное выражение, губы вытянулись в тонкую линию.
– Мы с Клэр можем позаботиться об этом, дорогой, – произнесла Леда, касаясь его руки. – Ты и так уже много сделал, уладив все в Нью-Йорке.
Сара поняла желание Леды сделать это для Стефана самой, избавив своего второго сына от невеселой процедуры.
– Да, – тихо ответила она, – мне бы хотелось.
– Разумеется, – отозвался Николас, осторожно изучая Сару, словно проверяя ее реакцию.
Она не чувствовала вкуса еды – желудок отчаянно сопротивлялся. Сара выпила воды, пытаясь успокоить вибрирующие нервы. Панихида! Как она сможет изображать Клэр на таком мероприятии? Чего от нее будут ждать? Сколько людей ей придется увидеть?
– В субботу днем, по-моему, самое подходящее время, тебе не кажется? – спросила Леда.
В субботу днем. Только один день. Она сумеет пройти через это. Сара кивнула и улыбнулась Леде улыбкой, которая, как она надеялась, выглядела ободряющей.
Николас сложил свою салфетку и резко встал.
– Если леди позволят, я должен уладить кое-какие дела.
– Еще десерт, – произнесла ему вслед Леда, но он уже ушел. – Мы съедим его долю, – натянуто улыбнулась Леда.
Саре хотелось выскочить из комнаты, вслед за Николасом. Но она сама поставила себя в такую ситуацию и теперь должна выдержать. Она взглянула на решительно настроенную Леду и смирилась. Единственное, что она может сделать, это помочь бедной женщине и поддержать ее, насколько сможет. Она должна им это. Она должна им намного больше.
В конце концов, сколько может длиться панихида?
Глава третья
На следующий день рано утром в дверь Сары постучалась Леда. Они вместе составили текст приглашений, и Леда велела Груверу отвезти образцы в типографию.
Затем прибыла Виржиния Вивер, портниха, чтобы снять с Сары мерки для платья и нижнего белья. Она принесла каталоги, из которых они с Ледой выбрали утягивающую юбку, скрывающую полноту, и шесть корсетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58