На одной из самых верхних полок, до которой я добираюсь с помощью лестницы, нахожу подборку французских классических романов. Я никогда не знала, что они у нас есть. И зачем? Ведь Гарри все равно не знал по-французски и десяти слов.
– Ищешь сокровища? – со смехом спрашивает снизу Молли. Но в ее смехе проступает некоторое любопытство.
– Что-то в этом роде. – Я беру последнюю книжку и безжалостно трясу ее над полом.
– Нет, серьезно?
– Честно говоря, я сама толком не знаю, что ищу, – отвечаю я, слезая с лестницы. – Может, письмо или записку…
– Записку Гарри? – Да.
– Боже, ты что, думаешь..? – Молли в ужасе смотрит на меня.
– Ничего я не думаю.
Молли улыбается с явным облегчением.
– Знаешь, моя дорогая… Что бы там ни произошло, я не верю в самоубийство. Гарри не мог покончить с собой. Он был слишком сильным человеком. Он был рожден, чтобы жить.
До трех часов ночи я не могу заснуть. И как только начинает светать, просыпаюсь от таинственной, возникшей из ниоткуда мысли. Она не дает мне покоя, так что в конце концов я выбираюсь из постели и спускаюсь в кабинет. Достаю из стола первый ключ от шкафа для оружия и, направившись на кухню, снимаю с крючка второй ключ. Затем быстро прохожу по холодному холлу в своих легких тапочках в кладовую и открываю шкаф для оружия.
Там стоит оставшееся ружье. В чехле. А смятый чехол из-под отсутствующего ружья лежит рядом. Нагнувшись, я разбираю на дне шкафа груду патронных коробок, патронташей и сумок, затем осматриваю единственную полку. На ней валяется несколько пыльных конвертов, пустая коробка из-под патронов, четыре гильзы, коробочка с искусственными мухами для наживки и перчатка. В первом конверте – брошюра с инструкциями по хранению ружей. Во втором, сильно измятом, – паспорта на оружие. Последний, третий конверт, формата А-4, без штампов и адреса, лежит под пустой коробкой из-под патронов и выглядит более свежим, чем остальные два. В нем пять или шесть листов бумаги. Вынув их, я сразу вижу название фирмы – «Маунтбэй (Гернси)». Я долго смотрю на эту надпись, потом сую листы обратно в конверт. В доме совсем тихо. Заперев шкаф, возвращаюсь на кухню и кладу конверт на стол. Поставив чайник, я сажусь к столу и раскладываю перед собой листы.
Их всего пять. Документ на двух страницах, озаглавленный «Договор». Письмо из банка в Сент-Питер-Порте, Гернси. Неозаглавленный лист с какими-то пометками и расчетами, сделанными, судя по почерку, Гарри. Счет из отеля в Пальма-де-Майорка. Он выписан на имя господина Мичера. Я откладываю его в сторону и изучаю листок с пометками. Они явно зашифрованы. Каждая запись содержит какие-то инициалы и даты (год не указан, только дни и месяцы), а также однозначные и двузначные числа, некоторые из них с точками, отделяющими дробную часть. Эти числа могут обозначать крупные суммы – сотни, тысячи и даже больше, но определить это невозможно.
Поправив шаль на плечах, я берусь за письмо из банка в Гернси. Оно адресовано лично Гарри на наш домашний адрес. Судя по дате, письмо было отправлено чуть более четырех лет назад. Оно подписано менеджером банка, который подтверждает получение перевода на пять тысяч фунтов и сообщает, что открыл депозитный счет сроком на тридцать дней на имя компании «Маунтбэй (Гернси)». Он указывает номер счета и подчеркивает необходимость сообщить ему код для осуществления телеграфных переводов. Дополнительные поступления на счет возможны только при соответствующей предварительной договоренности.
Я вновь перечитываю это письмо и беру в руки договор. Документ отпечатан очень аккуратно, справа оставлены поля. В начале договора указано, что он заключается между «Маунтбэй (Гернси)» и «Й. X. Хох, Лихтенштейн». После трех параграфов, посвященных чисто юридическим вопросам, перечислены условия договора. Текст очень сложный и, только начав читать, я уже ничего не понимаю. Мой взгляд скользит вниз и падает на подписи.
За лихтенштейнскую компанию договор подписал человек с иностранной фамилией. За «Маунтбэй» подписал Гарри. Но под его подписью стоит еще одна, длинная и неразборчивая. Но я ее сразу узнаю, ошибки быть не может – это подпись Джека.
– О, какая честь, – произносит Джек, ведя меня к глубокому креслу в своем кабинете.
Я уже однажды была здесь, около двух лет назад, когда просила у Джека деньги на проект Молли. В кабинете многое изменилось, хотя мне сложно сказать, что именно. Возможно, это новая отделка стен или великолепный стол со стоящей на нем в большой рамке фотографией премьер-министра. Воскресная тишина кажется неестественной. Когда я была здесь в прошлый раз, из-за двери слышались голоса и телефонные звонки, а на улице шумел транспорт.
Джек стоит возле кресла в безупречно выглаженных синих брюках и светло-зеленой рубашке с открытым воротом.
– Чем обязан удовольствием?
Я еще не успеваю ничего сказать, а он уже говорит, как бы отвечая на мой вопрос:
– Уже недолго осталось. Завтра. По крайней мере, завтра будет официальное заявление. – Джек нервно усмехается. Кандидат в ожидании решения своей судьбы. – Конечно, кое-кто сообщит мне заранее. Наверное, сегодня где-то часам к семи вечера. – Он садится в кресло напротив. – Не думаю, что кто-нибудь может придраться ко мне по результатам собеседования в комитете, я все говорил правильно. Даже эти идиоты, которые были против, не смогли меня подловить. Я справился с двумя острыми вопросами. – Он хрустнул пальцами. – Все прошло отлично. Я это чувствую. – Откинувшись назад, Джек уверенно смотрит на меня, хотя взгляд у него как бы направлен в многообещающую перспективу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137