И, как правило, все они признают особую роль Русской православной церкви (РПЦ), необходимость ее участия в политике, а в экстремальных случаях обращаются к ней за помощью, как это было осенью 1993 г.
Сегодня в России происходит ретрадиционализация общества, в известной мере аналогичная религиозному возрождению в мусульманских странах и регионах СНГ. И одной из важнейших сторон этого процесса является политическая активность духовенства. В то же время светские политики все чаще апеллируют к религии. Русский национализм также самым непосредственным образом связан с религиозным возрождением, укреплением позиций РПЦ. Так было на протяжении практически всей истории нашей страны. Актуально это и для нынешней ситуации в России.
Усиление влияния православия на российскую политическую жизнь неизбежно настораживает народы, связанные с другими конфессиями, в том числе и те, которые создали суверенные государства. Это вряд ли способствует укреплению доверия между русским и другими народами России из бывших республик СССР, так как значимость православия для возрождения русского народа и восстановления его государственности ассоциируется у них с воссозданием Российской империи или с «христианизацией» по православному обряду национальных меньшинств в России.
Религиозный аспект заметен и в действиях казачества. И это тем более важно, что его основная масса проживает в районах непосредственного соприкосновения славянского этноса, связанного с православием, с этносами, принадлежащими к другим конфессиям. Об использовании казаками религиозной атрибутики, лозунгов, наполненных религиозным смыслом, неоднократно упоминалось в средствах массовой информации. Отметим, что подобная «политизация» церкви усиливает неприязнь к казачеству неславянского населения, а также порождает негативное отношение к самому православию у тех народов, которые еще не сделали конфессионального выбора.
Необходимо подчеркнуть еще один момент. За недолгое существование СНГ и суверенной России предпринималось немало попыток разрешить или хотя бы приостановить этнополитические конфликты, апеллируя к религии. Заметная роль принадлежит здесь духовенству, прежде всего христианскому и мусульманскому, так как именно представители этих конфессий в наибольшей степени втянуты в подобные конфликты. Особенно ярко это проявилось в усилиях религиозных лидеров Азербайджана – председателя Высшего религиозного совета народов Кавказа шейх-ум-ислама Алла-шукю-ра Паши-заде и Армении – верховного патриарха-католикоса всех армян Вазгена I, которые предпринимали энергичные усилия не только по прекращению армяно-азербайджанского конфликта, но и отрицали его религиозный характер. Последняя их миротворческая встреча состоялась в ноябре 1993 г. в Москве в Свято-Даниловом монастыре при посредничестве Русской православной церкви.
В отношениях между разноконфессиональными этносами духовенство нередко играет роль своего рода посредника, более других способного добиться компромисса между религиозными общинами. К его помощи прибегают и светские политики, стремящиеся использовать религию как фактор снижения межэтнической напряженности. Весьма полезными для этого оказываются религиозные праздники. Например, в Узбекистане с 1991 г. достаточно широко отмечаются Рождество и православная Пасха, которая нередко именуется «праздником терпимости, братства и созидания».[65]
Уважение к иным конфессиям не раз демонстрировали мусульманские лидеры Таджикистана и Казахстана. Немало высказываний против национализма можно найти у русского православного духовенства. Так, в свое время митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн подчеркивал, что «…обоюдное уничтожение православных и мусульман – лучший „рецепт“ для уничтожения России изнутри».[66] Против проявлений национальной исключительности выступают и последователи политического ислама, в частности созданная в Астрахани в июне 1990 г. Исламская партия возрождения, в программе которой осуждаются «узконационалистические», псевдодемократические и прочие чуждые исламу течения.[67]
Ранее уже отмечалось, что негативные этнополитические отношения складываются не только между приверженцами разных религий. Очень часто конфликтуют между собой и последователи одной конфессии, представляющие разные национальности. Убедительные примеры этому – ферганская резня турок-месхетинцев, исповедующих ислам, учиненная мусульманами-узбеками, конфликт между Грузией и Южной Осетией, где друг друга уничтожали люди одной конфессии. Казалось бы, принадлежность противоборствующих сторон к общей религии должна снизить напряженность конфликта и даже способствовать его урегулированию. Однако, как показывает практика, принадлежность противостоящих этносов к общей конфессии не снижает остроту конфликта, а порой, наоборот, становится поводом для его ужесточения. Так, в частности, обстоит дело в Таджикистане, где ислам, по существу, превратился в объект борьбы между различными этническими группами, региональными кланами, политическими движениями различного толка. Общая принадлежность к исламу не смягчила узбеко-киргизские противоречия. В 1990 г. произошли кровавые события в киргизском городе Ош, где мусульманам-узбекам противостояли мусульмане-киргизы. Причем одной из причин конфликта стало их соперничество за контроль над святыми местами.
Двойственное влияние ислама на политику, в том числе и в области межэтнических отношений, не раз сбивало с толку даже опытных экспертов-политологов, которые нередко видят в нем преимущественно фактор межэтнической или межгосударственной консолидации или оценивают обращение к исламу только как заурядный политический ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121