Вместе с Мурри я отправился к развалинам. Внутри они выглядели лучше, чем снаружи. Возможно, когда-то это была главная резиденция какого-то младшего Дома. Я сгреб мусор из центра зала и подвесил на панель, которую наполовину оторвал от стены.Проделав это, я начал гортанно напевать себе под нос, и через мгновение услышал ответное урчание моего товарища. Хотя мое пение на кошачьем языке казалось довольно жалким, я хорошо помнил некоторые ритмы, под которые их племя танцевало на острове. Мурри начал танец. Он обладал способностью своего народа заглатывать воздух, распушать мех и планировать в воздухе так же долго и высоко, как песчаные корабли Твайихика. Этого я не умел, но я мог прыгать и кувыркаться и обнаружил, что с практикой мое умение растет. Мы плели узор — он изящно, как свойственно его народу, а я неуклюже, куда хуже его. Но я упорствовал и продолжал петь, поскольку эти звуки задавали ритм, который побуждал меня прыгать и кувыркаться.Когда я устал, то уселся на пол, скрестив ноги, и постарался освободить свой разум, думая только о котах, какими я видел их на празднике, и пытаясь выделить суть этих воспоминаний и сделать ее неотъемлемо своей.Второй день я тоже провел в том же зале, изо всех сил стараясь овладеть кошачьим танцем, насколько это возможно. Поможет мне это или нет, я не знал, но ничего больше я не мог призвать в свою поддержку.Той ночью у дверей звякнул мобиль, и Алитта впустила офицера собственной гвардии канцлера. Он бесстрастно посмотрел на меня и сказал:— Завтра после второго звона перед полуднем тех, кто избран, ждет испытание.В этом прямом заявлении не было ничего ободряющего. Я даже подумал, что он был возмущен необходимостью доставить мне это сообщение. Однако это был призыв, и дороги назад не было.Когда он ушел, я сперва заговорил с Мурри. Его защищало только то, что я был претендентом на корону, — очень хрупкое перемирие, которое рухнет, как только я потерплю неудачу.— Уходи к безопасности, брат. Вскоре я уже не смогу заступиться за тебя. — Я посмотрел на Равингy. — Могу ли я сделать что-нибудь, чтобы Мурри точно не пострадал?Она ответила мне ледяным взглядом:— Ты настолько сомневаешься в себе, Хинккель? Сейчас ты не должен держать в голове таких мыслей.— Случай действительно не благоволит человеку, — ответил я. — И если случай предаст меня, я хочу, чтобы Мурри был в безопасности.Она поджала губы.— Есть узы, к которым можно воззвать.Я глубоко вздохнул. Протянул руку и зарылся пальцами в мех на голове Мурри.— Да будет так. Большего от тебя я не прошу. 29 Как и во время отбора соискателей короны, площадь перед дворцом была забита толпой, хотя стража удерживала ее на некотором расстоянии от мобиля. На ступенях за ним находился императорский трон, чуть ниже стояла верховный канцлер, держа свой жезл, а у ее ног лежал Голубой Леопард.Мобиль опустили почти до самой земли, и те, кто должен был удерживать его в движении, уже раскачивали пластины, звеневшие при столкновениях, и солнце зажигало яркие краски на их поверхностях. А в центре пылала огнем усыпанная алмазами корона, с кошачьими головами, украшенными рубинами, топазами, изумрудами и сапфирами, символизировавшими Внешние земли.Корона висела на цепи. Тот, кто доберется до нее, должен будет суметь снять ее, а затем невредимым вернуться наружу. Чтобы пройти среди постоянно раскачивающихся и вращающихся пластин, одного звона которых было достаточно, чтобы оглушить человека, от тела требовалась такая ловкость, что даже подумать об этом было страшно,Но все же мы стояли каждый со своей стороны мобиля, готовые попытаться совершить и этот подвиг. Шанк-джи вытянул жребий, посылавший его первым в эту смертоносную круговерть.Он был раздет до набедренной повязки. Прекрасно сложен. Такой, какого ожидающим победителя хотелось бы видеть восседающим на престоле. Я знал, что он годами закалял свое тело воинскими упражнениями с мечом и копьем и стал известным бойцом. И сейчас он выглядел полностью уверенным в себе, И те, кто сопровождал его сюда и теперь стоял у него за спиной, были уверены в нем не меньше. Сыновья и главы великих Домов, дочери прославленных кланов, они по обычаю стояли позади того, кого избрали своим претендентом. В этой толпе я заметил и своего брата, и в тот же момент он посмотрел на меня, и в его взгляде и издевательском изгибе губ не было ничего похожего на поддержку.За мной — да, за мной стояли люди с символикой некоторых кланов Внешних земель и ближе всех Мурри. Люди эти пришли не потому, что я был их избранником. Но Мурри был там по своей воле. Люди расступились, дав ему место, и он сел, выпрямившись, с подрагивающим от возбуждения хвостом, не сводя взгляда со звенящих на ветру пластин, как мог бы следить за поспешным бегством песчаных ящериц.Дальше в толпе, должно быть, стояли Равинга с Алиттой, хотя они ничем не обнаруживали своего присутствия. Но я думал, что кукольница, как и Мурри, желает мне добра, хотя в хорошем отношении со стороны Алитты я весьма сомневался.Верховный жрец вапаланского храма чуть повернулся. Один из его служителей держал гонг, а у самого жреца в руке был наготове его церемониальный жезл. Он размахнулся. Звон гонга был слышен даже сквозь лязг мобиля. Я увидел, как Шанк-джи весь подобрался.Жрец второй раз подал сигнал. Воин прыгнул вперед. Он изгибался и кувыркался, один раз чуть не попав под неожиданный поворот пластины, которая снесла бы ему голову, не пригнись он вовремя. Он достиг внутреннего круга, протянул руки к короне. И тут…Звон мобиля перебил более громкий звук. Одна из пластин повернулась так, словно по ней ударили жезлом вроде того, что держал жрец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86