И вот Гвидоберто оказался в Этрусско-романском музее. Он медленно, нетор
опливо, тщательно осматривал один зал за другим, растягивая удовольстви
е, словно сладкоежка, откусывающий шоколад крохотными кусочками, чтобы п
родлить приятное ощущение. Удар молнии разразился, когда он увидел знаме
нитейший «чиппо» Ц могильный столбик без капители из местного камня тр
авертина, на котором высечена знаменитейшая «этрусская надпись» Ц нес
колько строк, над которыми ломали свои светлые головы сотни виднейших уч
еных, головоломка, от которой бросало в дрожь лучших дешифровщиков и люб
ителей ребусов и кроссвордов.
Увидеть этот знаменитый могильный столбик и влюбиться в него было для Гв
идоберто минутным делом. Почтительно прикоснуться к нему и решить, верне
е, поклясться, что он прочтет высеченную на нем надпись, тоже было вполне е
стественно.
Так уж устроены этрускологи, то есть те, кто изучает культуру этрусков. Пр
офессор Гвидоберто Доминициани, приехав в Перуджу всего на один день, ос
тался там на всю жизнь. Все рабочие дни с 9 до 12 и с 15 до 17 часов (в соответствии
с расписанием работы музея) он проводил перед своим любимым столбиком, с
озерцая его.
Однажды утром, когда он размышлял над словом «расенна», пытаясь понять, о
значает ли оно «народ», «люди» или, может быть, «увитые цветами балконы», к
то-то обратился к нему на незнакомом языке. Молодой голландец, жаждавший
узнать что-нибудь про знаменитый столбик, надеялся получить у него хоть
какие-нибудь сведения. Гвидоберто напрасно пытался объясниться с ним по
-немецки, по-английски или по-французски. Ясно было, что они изучали эти яз
ыки у весьма различных преподавателей, потому что понимали друг друга не
лучше, чем крокодил и утюг.
Молодой человек, похоже, очень хотел узнать как можно больше об этрусках.
А Гвидоберто со своей стороны очень хотел поделиться с ним своими знания
ми. Как быть? Гвидоберто не оставалось ничего другого, как изучить голлан
дский язык, что он и сделал в те короткие промежутки времени, которые моги
льный столбик иногда оставлял ему. Через несколько недель грамматика и с
ловарь Нидерландов уже не составляли для Гвидоберто никакого секрета, и
молодой голландец Ц студент знаменитого перуджинского университета д
ля иностранцев Ц уже клялся, что посвятит свою жизнь этрускам, по крайне
й мере, одну половину, а другую сохранит для Голландии.
На следующий год профессор Гвидоберто вынужден был Ц все так же урывкам
и Ц освоить шведский, финский, сербскохорватский, португальский и японс
кий языки. К этим национальностям принадлежали иностранные студенты, ув
леченные этрусской проблемой. И Гвидоберто волей-неволей пришлось изуч
ать их языки, раз уж он хотел быть уверенным, что они правильно ухватили су
ть вопроса, а именно, что этрусский язык Ц поразительнейшая загадка и чт
о тот, кто надеется понять в нем хоть одно слово, имеет полное право на льг
отный пропуск в сумасшедший дом.
В течение следующих быстро промелькнувших пяти лет профессор Гвидобер
то, не отрывая ни одной минуты от созерцания могильного столбика, изучил
турецкий, русский, чешский и арабский языки, а также дюжину наречий и диал
ектов стран Среднего Востока и черной Африки. Потому что теперь в Перудж
у приезжали студенты и оттуда, и в городе можно было услышать языки всех с
тран мира. Неудивительно, что однажды какой-то иранец сказал другому (это
были туристы Ц не студенты):
Ц Как на строительстве Вавилонской башни!
Ц Ошибаетесь! Ц тут же отозвался профессор Гвидоберто, который проход
ил мимо и услышал эту реплику. Он сказал это, разумеется, на чистейшем перс
идском языке. Ц Перуджа, дорогие господа, полная противоположность Вав
илонии. Ведь там произошло смешение языков, и люди перестали понимать др
уг друга Ц родного брата, соседа по дому, сборщика налогов. Здесь наоборо
т. Сюда приезжают со всех концов света и прекрасно понимают друг друга. На
ш университет для иностранцев Ц это, если позволите, прообраз будущего
мира, в котором все народы будут жить в дружбе.
Иранские туристы, услышав от итальянца такой длиннейший и к тому же без е
диной ошибки монолог на их родном языке, от волнения чуть в обморок не поп
адали. Они тут же завладели Гвидоберто и ни за что не захотели отпускать е
го. Они пошли за ним в Этрусско-романский музей, позволили объяснить себе
, что такое «чиппо» Ц могильный столбик, и очень быстро и охотно согласил
ись, что этрусский язык Ц самая замечательная загадка во всей Вселенной
.
Подобных эпизодов я мог бы привести вам сотни. А сегодня профессор Гвидо
берто безупречно пишет и говорит на двухстах четырнадцати языках и диал
ектах планеты, которые он изучил, как вы понимаете, только в свободное вре
мя. Его бородка поседела, а под шляпой прячется совсем жалкая прядь волос.
Каждое утро он спешит в музей и отдается своему любимому занятию. Для нег
о «чиппо» Ц сердце Перуджи, больше того Ц всей Умбрии и даже Вселенной.

Когда кто-нибудь изумляется его лингвистическим знаниям и начинает вос
хищаться его способностями, Гвидоберто резким жестом прерывает собесе
дника.
Ц Не говорите глупостей! Ц возражает он. Ц Я такой же невежда, как и вы. В
едь за тридцать лет я так и не смог освоить этрусский язык.
То, чего мы еще не знаем, всегда важнее того, что знаем.

Пигмалион

Давным-давно, во времена древних мифов, жил на Кипре молодой скульптор по
имени Пигмалион. Он любил свое искусство больше всего на свете. Когда кам
енщики приносили ему новый блок мрамора, он внимательно осматривал его,
обходил вокруг и спрашивал себя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14