- Угу, - сказал Бэпп. - Статья эта гласит: "Каково бы ни было
преступление, лицо, совершившее это преступление, наказанию не подлежит,
после того как причина или обстоятельство, побудившие к совершению этого
преступления, исчезли". Возьмем ваш случай. Совершена кража, этот каппа
был отцом, но теперь он больше не отец, и потому преступление его само
собой перестало существовать.
- Какая нелепость!
- Ничего подобного. Нелепостью было бы приравнивать каппу, который
б_ы_л_ отцом, к каппе, который _я_в_л_я_е_т_с_я_ отцом. Впрочем,
простите, ведь японские законы не видят в этом никакого различия. Но нам
это, простите, кажется смешны. Хо-хо-хо-хо-хо...
И, бросив сигару, Бэпп разразился пронзительным смехом. Тогда в
разговор вмешался доктор Чакк, лицо весьма далекое от юриспруденции.
Поправив пенсне, он задал мне вопрос:
- В Японии тоже существует смертная казнь?
- Конечно, существует. Смертная казнь через повешенье.
Меня разозлило равнодушие Бэппа, и я поспешил добавить язвительно:
- Но в вашей стране, несомненно, казнят более просвещенным способом,
не так ли?
- Да, у нас казнят более просвещенным способом, - по-прежнему
спокойно подтвердил Бэпп. - В нашей стране казнь через повешенье не
практикуется. Иногда для этого используется электричество. А вообще и
электричество нам не приходится применять. Как правило, у нас просто
провозглашают перед преступником название преступления.
- И преступник умирает от этого?
- Совершенно верно, умирает. Не забудьте, что у нас, у капп, нервная
организация гораздо тоньше, чем у вас, людей.
- Такой метод применяется не только для смертных казней, но и для
убийства, - сказал директор стекольной фабрики Гэр. Он был весь сиреневый
от падающих на него разноцветных бликов и благодушно мне улыбался. -
Совсем недавно один социалист обозвал меня вором, и я чуть не умер от
разрыва сердца.
- Это случается гораздо чаще, чем мы полагаем. Недавно вот так умер
один мой знакомый адвокат.
Это заговорил философ Магг, и я повернулся к нему. Магг продолжал, ни
на кого не глядя, с обычной своей иронической усмешкой:
- Кто-то обозвал его лягушкой... Вы, конечно, знаете, что в нашей
стране обозвать лягушкой - это все равно что назвать подлецом из
подлецов... И вот он задумался, и думал дни и ночи напролет, лягушка он
или не лягушка, и в конце концов умер.
- Это, пожалуй, самоубийство, - сказал я.
- И все же его назвали лягушкой с намерением убить. С вашей,
человеческой, точки зрения, это, может быть, можно рассматривать как
самоубийство...
В этот самый момент за стеной, там, где находилась квартира поэта
Токка, треснул сухой, разорвавший воздух пистолетный выстрел.

13
Мы немедленно бросились туда. Токк лежал на полу среди горшков с
высокогорными растениями. В правой его руке был зажат пистолет, из блюдца
на голове текла кровь. Рядом с ним, прижимаясь лицом к его груди, навзрыд
плакала самка. Я взял ее за плечи и поднял. (Обыкновенно я избегаю
прикасаться к скользкой коже каппы.) Я спросил ее:
- Как это случилось?
- Не знаю. Ничего не знаю. Он сидел, что-то писал - и вдруг выстрелил
себе в голову... Что теперь будет со мной?.. Qur-r-r-r... Qur-r-r-r...
(Так каппы плачут.)
Директор стекольной фирмы Гэр, грустно качая головой, сказал судье
Бэппу:
- Вот к чему приводят все эти капризы.
Бэпп ничего не ответил и закурил сигару с золотым ободком. Доктор
Чакк, который осматривал рану, присев на корточки, поднялся и произнес
профессиональным тоном, обращаясь ко всем нам:
- Все кончено. Токк страдал заболеванием желудка, и одного этого было
бы достаточно, чтобы он совершенно расклеился.
- Смотрите, однако, - проговорил, словно пытаясь оправдать
самоубийцу, философ Магг, - здесь лежит какая-то записка.
Он взял со стола лист бумаги. Все (за исключением, впрочем, меня)
сгрудились позади него, вытягивая шеи, и через его широкие плечи
уставились на записку.
Вставай и иди. В долину, что ограждает наш мир.
Там священные холмы и ясные воды,
Благоухание трав и цветов.
Магг повернулся к нам и сказал с горькой усмешкой:
- Это плагиат. "Миньона" Гете. Видимо, Токк пошел на самоубийство еще
и потому, что выдохся как поэт.
Случилось так, что именно в это время у дома Токка остановился
автомобиль. Это приехал Крабак. Некоторое время он молча стоял в дверях,
глядя на труп Токка. Затем он подошел к нам и заорал в лицо Маггу:
- Это его завещание?
- Нет. Это его последние стихи.
- Стихи?
Волосы на голове Крабака стали дыбом. Магг, невозмутимый, как всегда,
протянул ему листок. Ни на кого не глядя, Крабак впился глазами в строчки
стихов. Он читал и перечитывал их, почти не обращая внимания на вопросы
Магга.
- Что вы думаете по поводу смерти Токка?
- Вставай... Я тоже когда-нибудь умру... В долину, что ограждает наш
мир...
- Ведь вы были, кажется, одним из самых близких друзей Токка?
- Друзей? У Токка никогда не было друзей. В долину, что ограждает наш
мир... К сожалению, Токк... Там священные холмы...
- К сожалению?..
- Ясные воды... Вы-то счастливы... Там священные холмы...
Самка Токка все еще продолжала плакать. Мне стало жаль ее, и я, обняв
ее за плечи, отвел к дивану в углу комнаты. Там смеялся ничего не
подозревающий детеныш двух или трех лет. Я усадил самку, взял на руки
детеныша и немного покачал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16