В его комнате, битком набитой всевозможными
безделушками - терракотовыми статуэтками и персидской керамикой, -
помещался турецкий диван, и сам Крабак обычно восседал на этом диване под
собственным портретом, играя со своими детишками. Но на этот раз он был
почему-то один. Он сидел с мрачным видом, скрестив на груди руки. Пол у
его ног был усыпан клочьями бумаги. Рапп вместе с поэтом Токком
неоднократно, должно быть, встречался с Крабаком, но сейчас увидев, что
Крабак не в духе, перетрусил и, отвесив ему робкий поклон, молча присел в
углу.
- Что с тобой, Крабак? - осведомился я, едва успев поздороваться.
- Ты еще спрашиваешь! - отозвался великий музыкант. - Как тебе
нравится этот кретин критик? Объявил, что моя лирика никуда не годится по
сравнению с лирикой Токка!
- Но ведь ты же музыкант...
- Погоди. Это еще можно вытерпеть. Но ведь этот негодяй, кроме того,
утверждает, что по сравнению с Рокком я ничто, меня нельзя даже назвать
музыкантом!
Рокк - это музыкант, которого постоянно сравнивают с Крабаком. К
сожалению, он не состоял членом клуба сверхчеловеков, и я не имел случая с
ним побеседовать. Но его характерную физиономию со вздернутым клювом я
хорошо знал по фотографиям в газетах.
- Рокк, конечно, тоже гений, - сказал я. - Но его произведениям не
хватает современной страстности, которая льется через край в твоей музыке.
- Ты действительно так думаешь?
- Да, именно так.
Крабак вдруг вскочил на ноги и, схватив одну из танаградских
статуэток, с размаху швырнул ее на пол. Перепуганный Рапп взвизгнул и
бросился было наутек, но Крабак жестом предложил нам успокоиться, а затем
холодно сказал:
- Ты думаешь так потому, что, как и всякая посредственность, не
обладаешь слухом. А я - я боюсь Рокка.
- Ты? Не скромничай, пожалуйста!
- Да кто же скромничает? С какой стати мне скромничать? Я корчу из
себя скромника перед вами не больше, чем перед критиками! Я - Крабак,
гений! В этом смысле Рокк мне не страшен.
- Чего же ты тогда боишься?
- Чего-то неизвестного... Может быть, звезды, под которой родился
Рокк.
- Что-то я тебя не понимаю.
- Попробую сказать иначе, чтобы было понятнее. Рокк не воспринимает
моего влияния. А я всегда незаметно для себя оказываюсь под влиянием
Рокка.
- Твоя восприимчивость...
- Ах, оставь, пожалуйста. При чем тут здесь восприимчивость? Рокк
работает спокойно и уверенно. Он всегда занимается вещами, с которыми
может справиться один. А я вот не таков. Я неизменно пребываю в состоянии
раздражения и растерянности. Возможно, с точки зрения Рокка, расстояние
между нами не составляет и шага. Я же считаю, что нас разделяют десятки
миль.
- Но ваша "Героическая симфония", маэстро!.. - робко проговорил Рапп.
- Замолчи! - Узкие глаза Раппа сузились еще больше, и он с
отвращением поглядел на студента. - Что ты понимаешь? Ты и тебе подобные!
Я знаю Рокка лучше, чем все эти собаки, которые лижут ему ноги!
- Ну хорошо, хорошо. Успокойся.
- Если бы я мог успокоиться... Я только и мечтаю об этом... Кто-то
неведомый поставил на моем пути этого Рокка, чтобы глумиться надо мною,
Крабаком. Философ Магг хорошо понимает все это. Да-да, понимает, хотя
только и делает, что листает растрепанные фолианты пол своим семицветным
фонарем...
- Как так?
- Прочитай его последнюю книгу - "Слово идиота".
Крабак подал, вернее, швырнул мне книгу. Затем он вновь скрестил на
груди руки и грубо сказал:
- До свидания.
И снова мы с окончательно приунывшим Раппом оказались на улице. Как
всегда, улица была полна народу, в тени буковых аллей тянулись ряды
всевозможных лавок и магазинов. Некоторое время мы шли молча. Неожиданно
нам повстречался длинноволосый поэт Токк. Завидев нас, он остановился,
вытащил из сумки на животе носовой платок и принялся вытирать пот со лба.
- Давно мы с вами не виделись, - сказал он. - А я вот иду к Крабаку.
У него я тоже давно не был...
Мне не хотелось, чтобы между этими двумя деятелями искусства возникла
ссора, и я намеками объяснил Токку, что Крабак сейчас немного не в себе.
- Вот как? - сказал Токк. - Ну что же, визит придется отложить. Да
ведь Крабак - неврастеник... Кстати, я тоже в последнее время мучаюсь от
бессонницы.
- Может быть, прогуляешься с нами?
- Нет, лучше не надо... Ай?
Токк вдруг судорожно вцепился в мою руку. Он весь, с ног до головы,
покрылся холодным потом.
- Что с тобой?
- Что с вами?
- Мне показалось, что из окна той машины высунулась зеленая
обезьяна...
Обеспокоенный, я посоветовал Токку на всякий случай показаться
доктору Чакку. Но как я ни настаивал, он и слушать не хотел об этом. Ни с
того ни с сего он стал подозрительно к нам приглядываться и в конце концов
заявил:
- Я никогда не был анархистом. Запомните это и никогда не
забывайте... А теперь прощайте. И простите, пожалуйста, не нужен мне ваш
доктор Чакк...
Мы стояли в растерянности и смотрели в спину удалявшемуся Токку.
Мы... Впрочем, нет, не мы, а я один. Студент Рапп вдруг очутился на
середине улицы. Он стоял нагнувшись и через широко расставленные ноги
разглядывал беспрерывный поток автомобилей и прохожих. Решив, что и этот
каппа свихнулся, я поспешил выпрямить его.
- Что еще за шутки? Что ты делаешь?
Рапп, протирая глаза, ответил неожиданно спокойно:
- Ничего особенного. Просто так гадко стало на душе, что я решил
посмотреть, как выглядит мир вверх ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16